Макс Ронге - Разведка и контрразведка

19 июля совет министров решил послать 23 июля Белграду ограниченную сроком ноту. Конечно, это был шаг, в серьезности которого сомнений уже не могло быть. Одновременно с этим разведка вступила во вторую стадию усиленной разведывательной деятельности против Сербии и Черногории, а также и против России.

Фактически уже 20 июля поступили сведения о призыве резервистов в русском пограничном корпусе и о сосредоточении кавалерийских корпусов.

Так как по всем признакам настал уже последний срок для переправки через границу взрывчатых веществ для взрыва русских мостов, то 21 июля галицийские разведывательные пункты получили соответствующие распоряжения.

25-го я вернулся в Вену, чтобы быть на месте к моменту получения ответной ноты Сербии. По прибытии я нашел сообщение капитана Губка из Цетанье, что Черногория в случае некоторых уступок готова сохранить нейтралитет, и что Албания готова принять участие в войне против Сербии.

В 6 час. вечера 25-го был получен неудовлетворительный ответ от Сербии, в тот же вечер было получено еще телефонное сообщение из Землина, что в 4 час. пополудни в Сербии официально объявлена мобилизация. Все это, вместе взятое, заставило меня немедленно принять те меры, которыми служба разведки надеялась оказать, помощь войскам. К этим мерам относились: организация восстания македонцев в Ново-Сербии, агитация против войны среди рекрутов в области, диверсионные акты и т. п. Ввиду ожидавшегося вскоре закрытия границы с Сербией и Черногорией, надлежало наладить против этих государств разведывательную службу через нейтральные страны. Проведение этих мероприятий из Софии было сравнительно легким делом, так как Болгария сама очень интересовалась развертывавшимися Событиями. Хорошую службу сослужили нам в этом отношении македонские четники (партизаны), на которых одновременно была возложена задача организации разрушений на линиях железных дорог, ведущих от Салоник в Сербию. Против этой важной для сербов коммуникации, по которой доставлялось из Франции вооружение, были также направлены албанские я турецкие отряды из Албании. Из попытки включить в действие македонский комитет в Болгарии, для угрозы с тыла сербским войскам у Дрины, ничего не вышло, ибо он располагал не более чем 300 вооруженных людей. Мелкие отряды и эмиссары разведывательных пунктов в Темешваре и Будапеште причиняли противнику много вреда, но об этом мы получали сведения очень поздно. Многочисленные мосты в ущелье Вардара неоднократно подрывались или совершенно уничтожались. В первых числах августа был взорван железнодорожный мост в сердце Сербии через Мораву под Чуприа, во второй половине августа взлетел на воздух железнодорожный мост через ущелье Тимок.

В сентябре диверсионная деятельность приняла такие размеры, что сербское правительство в своем органе «Самоправа» от 25-го числа дало выход своей злости в статье, озаглавленной «Граф Тарновский и македонские банды». В статье говорилось, что австро-венгерское посольство в Софии вооружает банды и снабжает их деньгами, а «помощник» полк. Лакса их организует и ими руководит. Большие затруднения, испытывавшиеся сербами в конце октября в отношении артиллерийской амуниции, поступавшей через Салоники, были частично результатом вышеперечисленных железнодорожных разрушений. Одно такое железнодорожное разрушение в ноябре, к сожалению, оказалось запоздавшим, так как следовавший из Франции крупный транспорт с артиллерийскими снарядами успел попасть в сербский арсенал в Крагуеваце.

К сожалению, сообщение о взрыве моста с ошибочным толкованием, что доставка военных грузов из Салоник по этой причине расстраивается на длительный срок, укрепило у командующего мнение, что сербы таким образом могут быть доведены до истощения своих сил.

Наши намерения нанести сербам удар в спину при помощи сильного отряда албанцев потерпели полное фиаско. Поручик Опетс, отправившись с транспортом оружия в Кастельнуозо, должен был инсценировать этот приключенческий поход. Здесь он, однако, получил извещение, что албанское побережье находится в руках повстанцев. Министерство иностранных дел придавало большое значение и особенно настаивало на поднятии восстания в Ново-Сербии, но не в Черногории, как это предполагалось одно время. Наконец, 21 августа поручик Опетс прибыл со своим транспортом оружия в С. Джиованни ди Медуа. Итальянцы, однако, об этом деле узнали и потребовали немедленного прекращения посылки подобных транспортов. Опасаясь дальнейших осложнений, министерство иностранных дел удовлетворило требование итальянцев. Все усилия поручика начать намеченные действия с каждым днем становились все безнадежнее и привели его к тому, что он в начале октября написал просьбу о своем отозвании.

Другие сербские коммуникации на Дунае, которые могли быть использованы для перевозки военных материалов из России, находились под бдительным наблюдением наших консулов в придунайских городах. Особенное внимание обращалось на недопущение перевозки войск. Для этой цели к консулу в Виддине был прикомандирован офицер разведки капитан Леонард Геннинг, имевший, кроме того, поручение организовать агентурную разведку протез Ново-Сербии. Он распорядился разрушить кратчайшую телеграфную связь с Петербургом, т. е. телеграфную линию Ниш — Кладозо, на которую покушались также разведывательные пункты в Германштадте и в Софии.

Капитан Геннинг посылал в ближайшие сербские пункты банды для разрушения пристаней, депо и пароходов, организовал столкновение с одним русским пароходом и добился 14-дневного перерыва в работе русского транспорта. Им и начальниками других разведывательных пунктов были предприняты еще различные попытки к нарушению пароходного сообщения, но благодаря контрмерам со стороны сербов и благодаря отношению румын, благожелательному для сербов, они редко удавались, и даже премия в 25 000 франков за каждый потопленный пароход не давала результатов.

После частичной мобилизации против Сербии, начатой 25 июля, 31 июля была объявлена всеобщая мобилизация вооруженных сил.

Для обеспечения быстроты и простоты совместной работы надлежащих центральных учреждений в Австрии было образовано специальное управление, именовавшееся «Управлением военной охраны», а в Венгрии — «Комиссия по военной охране».

С точки зрения разведывательной службы, важнейшей отраслью этих учреждений являлась цензура почты, телеграфа, телефона и произведений печати, которая должна была воспрепятствовать проникновению за границу и оглашению сведений, могущих нанести нам вред, а противнику принести пользу. Цензурные комиссии, созданные при почтово-телеграфных станциях всех больших городов, в значительной степени способствовали службе охраны в отношении наблюдения за сношениями частных лиц. Прочие цензурные пункты, как правило, открытые при государственных прокуратурах, распространяли свою цензурную деятельность на произведения печати. В начале работы пришлось встретиться с большими затруднениями, поскольку ни руководство, ни работники не имели опыта. Дело стало налаживаться лишь по мере постепенной замены неподходящих работников. Особое значение приобрел контроль писем военнопленных, организованный при разведывательных пунктах лагерей военнопленных.