Макс Ронге - Разведка и контрразведка

К сожалению, путь к разгрому был далек. Наше положение ухудшилось еще тем, что на арене появился новый противник — Италия. Правда, наши успехи на русском фронте успокаивающе повлияли на Румынию, исключили угрозу высадки русского десанта на Балканах, воздействовали на значительное ограничение сербских оперативных планов и придали им менее опасное для центральных держав направление.

Еще 27 апреля 1915 г. мы имели сведения о том, что в Лондоне было совещание английского министра иностранных дел Грея с послами Франции, России и Италии. Вся итальянская пресса, разумеется, утверждала, что это неправда, а английский посол в Риме заявил, что слухи о соглашении являются плодом фантазии. Однако наш военный атташе нам сообщил, что американский посол в Риме был уверен в наличии военных намерений Италии. Вскоре в греческой оппозиционной прессе и в «Новом времени» появились сведения о лондонском пакте и о больших уступках Италии на Адриатическом море, возбуждавших смущение в Сербии.

До 4 мая в разведывательное бюро от агентуры поступим многочисленные сведения, согласно которым в граничащих с Австро-Венгрией трех итальянских корпусных округах (4, 5, 6.), главным образом в Венеции, уже находилось больше половины пехотных частей, две трети кавалерии, почти вся горная артиллерия, около половины полевой артиллерии и сильная осадная артиллерия.

На следующий день Италия объявила о тройственном согласии, секретный архив итальянского посольства в Вене бы упакован, и мы ждали немедленного наступления Италии. Наши агенты разъехались по своим мобилизационным назначениям. 9 мая наш военный атташе сообщил, что итальянцы будут в полной боевой готовности 23 мая. Однако наши успеха вызывали в Италии опасения — не слишком ли преждевременно они присоединились к Антанте. Вечером 13 мая министерство Саландра подало в отставку и казалось, что сторонники войны были облиты холодной водой. Эмиссары Антанты, которая, благодаря слабости России, нуждалась в большой свежей военной силе, лихорадочно работали деньгами и прочими средствами пропаганды. В Риме вспыхнули волнения, полетел д'Аннунцио, вернулся Саландра, что по статьям итальянского правительственного органа от 18 мая ничего другого, кроме войны, не означало.

Пока что мы в Тешене с часу на час ждали объявления войны Италией и обменивались с майором Николаи сведениями по этому поводу. Германцы, которые не должны были участвовать в войне с Италией, рассматривались нами как хороший источник сведений. В этот период итальянцы закрыли доступ к железнодорожным станциям, поездам и издали приказ о закрытии окон пассажирских вагонов при следовании пассажирских поездов на определенных участках. Это было сделано со значительным запозданием, так как на этом направлении мы уже знали через своих агентов больше, чем нужно. На 19 мая было установлено сосредоточение 24 пехотных дивизий. Разведывательное бюро исчисляло общую численность итальянской армии в 1 100000 человек, из коих 280000 кадровых. Территориальная милиция исчислялась в 200 000 чел. В действительности же, по Амадео Тости («Итало-австрийская война»), в начале войны должны были быть призваны 1 500000 чел., из которых 900000 — в полевые войска. Оперативный план итальянцев, заключавшийся в наступлении двух армий через Изонцо, был нам известен еще до начала войны.

Можно было предполагать, что это наступление произойдет непосредственно после объявления войны и что своим превосходством сил оно оттеснит нашу слабую пограничную охрану, состоявшую преимущественно из ландштурменных, маршевых и добровольческих батальонов. Однако итальянцы неожиданно для нас ограничились лишь занятием узкой пограничной полосы, добровольно оставленной нашими частями, и в течение целого месяца бездействовали.

Ген. Капелло в своей книге «Note di Guerra «жалуется на неосторожность и неспособность итальянской разведывательной службы, оказавшейся совершенно неподготовленной. Имевшиеся небольшие действительно полезные силы были распылены по многим вновь созданным органам разведки (при министерстве иностранных дел, премьер-министре, военном министерстве и верховном командовании). Ввиду этого разведка давала данные, позволявшие считать, что против итальянцев действовали 20 австрийских дивизий, т. е. не менее 220 батальонов. Некоторые говорили даже о 300 батальонах. Отсюда явилась осторожность. Кроме того, итальянцы встречали трудности при формировании обозов, о чем доносили наши агенты в начале июня.

Для итальянцев было позором, что при активном содействии соплеменников в разведке были достигнуты такие плачевные результаты. На это указывал и ген. Виарида в своей книге «L' armata del Trentino».

15 апреля нам удалось напасть в Триесте на слад широко разветвленной банды предателей и итальянских шпионов и арестовать ее главаря, учителя Эрмано Мрачига. Но этот факт не может служить оправданием слабой деятельности итальянской разведывательной службы. Намек по этому вопросу делает Альдо Валорн в своем труде «La guerra italo-austriaca. 1915–1918».

По его словам, ген. Кадорна получал от разведывательной службы мало сведений. Ген. Кадорна якобы держался того мнения, что разведка вообще бесполезна, ибо если она ему и раскроет оперативный план противника, то все равно он, Кадорна, его изменить не сможет. Если это верно, то и не удивительно, что разведслужба под руководством ген. Кадорна, несмотря на наличие богатых средств, все время работала слабо, и главком, собственно, никогда не был информирован о положении и намерениях противника. Косвенно эти факты подтверждает сам Кадорна, ибо в его труде «La guerra della fronte italiana» работа разведывательной службы совершенно обойдена молчанием.

Всю вину Кадорна сваливает на опубликование Францией сведений о присоединении Италии к тройственному союзу и о лондонском пакте, прибегшей к этому средству после отставки Саландра с целью ускорить выступление Италии. В результате этого ставка на внезапность потерпела крушение.

Главные силы против Италии должна была выделить 5-я армия, действовавшая на сербском фронте. Чтобы не вызвать снятием почти всех полевых частей активных действий со стороны сербов, в Сербию была переброшена слабая германская дивизия, требовавшая пополнения. Германские каски должны были усиленно демонстрироваться на Саве и создать впечатление о наличии здесь больших германских сил. Благодаря этой демонстрации у сербов совершенно исчезло слабое желание, возникшее под давлением Антанты, начать наступление одновременно с итальянцами. Форсирование Дуная у Орсова, намеченное на 22 мая, было отложено, и в начале июня было начато наступление на Албанию. Черногорцы попытались наступать на Скутари. В случае их успеха мы лишились бы хорошего источника сведений, так как наше генеральное консульство должно было бы выехать.