Анатолий Добрынин - Сугубо доверительно [Посол в Вашингтоне при шести президентах США (1962-1986 гг.)]

Поздно вечером Киссинджер позвонил мне по конфиденциальному телефону и сказал: „Белый дом по-прежнему поддерживает прекращение огня на фактически занимаемых позициях (к этому времени кое-где израильтяне потеснили арабов. — А.Д.). Возможна в крайнем случае дополнительная ссылка в проекте резолюции на последующий вывод войск в соответствии с резолюцией 242 Совета Безопасности. На другое, а именно на ссылку на границы 1967 года мы не пойдем, даже если это будет означать столкновение с арабами и с Советским Союзом".

Надо сказать, что Садат допустил грубейшую политическую и стратегическую ошибку, не согласившись на прекращение огня, ибо это обернулось для него через несколько дней военной катастрофой.

На другой день в Белом доме после окончания церемонии провозглашения Форда вице-президентом Никсон отвел меня в сторону и сказал следующее: „Прошу передать Брежневу, что нас провоцируют в США, чтобы сорвать разрядку. Многие хотели бы видеть именно такой исход. Но нам нельзя поддаваться на такие провокации, ибо от этого зависит слишком многое, что важно для судеб наших двух народов. Передайте Генеральному секретарю, что я не поддамся этому нажиму и выполню свою часть обязательств, взятых перед советским руководством".

В эти же дни сенатор Фулбрайт, сторонник хороших отношений с СССР, известный своими проарабскими симпатиями, сообщил мне, сославшись на закрытый брифинг в Белом доме для лидеров конгресса, что, по оценкам Пентагона, очень скоро Израиль, получив большие поставки оружия из США, начнет свое контрнаступление и, несомненно, отбросит арабов в считанные дни опять за Суэцкий канал. (По„воздушному мосту", который срочно организовали США, в Израиль было переброшено военной техники и боеприпасов на сумму в 2,2 млрд. долл.)

Фулбрайт считал необходимым убедить „недалекого Садата" принять резолюцию Совета Безопасности о прекращении огня и о последующих переговорах. Это позволило бы США и СССР выступить совместно, что, в свою очередь, способствовало бы признанию мирового значения разрядки в советско-американских отношениях, а не подрыву ее, как сейчас стремятся всеми силами это сделать произраильская агентура и все антисоветские круги в США.

Киссинджер информировал нас о начале воздушной переброски американского оружия Израилю, которая будет возрастать по мере продолжения войны. Белый дом будет готов полностью прекратить все поставки оружия после прекращения огня, если советская сторона поступит также (администрация США, как видно, ужесточала свои условия).

Москва в ответ призвала не предпринимать пока таких шагов или по крайней мере не предавать их широкой огласке. Одновременно продолжался советско-американский диалог относительно возможного содержания резолюции Совета Безопасности.

С учетом того, что события вступали в решающую фазу, в том числе и в наших переговорах с Вашингтоном, я послал в Москву предложение (с одобрения Киссинджера): срочно пригласить Киссинджера в Москву для обсуждения всего комплекса вопросов и для совместного поиска выхода из создавшейся опасной ситуации. На другой же день Брежнев прислал такое приглашение.

20 октября Никсон сообщил Брежневу, что „Киссинджер полностью уполномочен мною вести переговоры и обязательства, которые он может дать в ходе бесед с Вами, целиком мною поддерживаются".

Как видно из мемуаров Киссинджера, это был тот редкий случай, когда он не хотел иметь таких полных полномочий, ибо это мешало ему маневрировать и тянуть время в переговорах в Москве в ожидании дальнейших успехов Израиля в боях с арабами.

Киссинджер прилетел в Москву 20 октября (я сопровождал его). В ходе его однодневного визита была достигнута договоренность выступить с совместным проектом резолюции Совета Безопасности ООН, которая призвала бы к немедленному прекращению огня и выполнению резолюции 242 от 1967 года.

Как позже стало известно, когда Киссинджер уже находился в Москве, он неожиданно получил указание Никсона устно сообщить Брежневу, что президент готов к тому, чтобы они лично как лидеры двух великих держав вмешались с целью совместно определить соответствующий курс действий, который привел бы к справедливому урегулированию конфликта. Киссинджер фактически не выполнил этого важного распоряжения президента, ограничившись согласованием текста проекта резолюции Совета Безопасности.

Перед вылетом из Москвы Киссинджер пообещал Брежневу постараться убедить израильтян согласиться с быстрым прекращением огня. Чего не знал Брежнев, так это того, что при прямом попустительстве администрации США (это признается в мемуарах Киссинджера) Израиль отнюдь не торопился выполнять резолюцию Совета Безопасности о прекращении огня, поскольку хотел завершить окружение одной из египетских армий.

Фактически речь шла о преднамеренном нарушении этого соглашения в самом его начале. Известный американский историк Р.Гартхофф, используя свидетельства самого Киссинджера, приходит к выводу, что его поведение было — "приглашением к нарушению" соглашения о прекращении огня. Сам Киссинджер впоследствии одобрительно отзывался о действиях израильтян. Неясно только, был ли президент Никсон в курсе всех этих маневров своего госсекретаря.

На базе договоренностей с Киссинджером в Москве Совет Безопасности 22 октября принял известную резолюцию № 338. Она призывала „все стороны, участвующие в нынешних боевых действиях, прекратить всякий огонь, а также прекратить все военные действия немедленно, не позже, чем в течение 12 часов с момента принятия настоящего решения, с оставлением войск на занимаемых ими сейчас позициях; начать немедленно после прекращения огня практическое выполнение резолюции 242 Совета Безопасности от 22 ноября 1967 года во всех ее частях".

Последним пунктом Совет постановил „начать немедленно и одновременно с прекращением огня переговоры между заинтересованными сторонами под соответствующей эгидой, направленные на установление справедливого и прочного мира на Ближнем Востоке". (В конфиденциальном документе, парафированном Киссинджером и Громыко, „под эгидой" подразумевалось активное участие СССР и США в начале и в ходе переговоров.)

В тот же день стороны, вовлеченные в конфликт, заявили о намерении прекратить огонь в заранее намеченное время (о соответствующем намерении Садата, которое он сообщил нам, мы информировали Белый дом).

Казалось, что все идет к мирному завершению. Однако пик кризиса еще был впереди. Ретроспективно следует признать, что в этом кризисе сыграла неблаговидную роль личная дипломатия Киссинджера, который вел свою собственную сложную игру.