Анатолий Добрынин - Сугубо доверительно [Посол в Вашингтоне при шести президентах США (1962-1986 гг.)]

Я тут же обратил внимание Гарримана на то, что мне непонятно высказывание Картера, что он не считает себя связанным предыдущими переговорами по ОСВ, ведь переговоры официально велись от имени США. Гарриман ответил, что он тоже спрашивал об этом Картера. Последний сказал, что он хочет лишь оговорить за собой право высказать некоторые, возможно, новые соображения или коррективы, которые могут у него возникнуть в контексте окончательного соглашения, особенно если они могут способствовать развязке остающихся спорных вопросов.

Вскоре в Вашингтоне был устроен большой обед в честь 85-летия Гарримана (из иностранцев был приглашен лишь я один). Истэблишмент США был представлен на редкость полно. Было много приветственных речей и поздравительных телеграмм.

С ответным словом выступил юбиляр. Он вспоминал наиболее важные моменты из своей долгой политической жизни. Затем неожиданно для собравшихся произнес эмоциональную речь, в которой подчеркнул необходимость развития хороших советско-американских отношений. Советские руководители, заявил он, также хотят мира с США. Те, кто считает, что они готовятся к первому удару по США, шизофреники. У них есть свои дети, внуки и правнуки, которых они так же любят, как и мы своих, сказал он.

Министр финансов Саймон, который только что вернулся из Москвы, где беседовал с Брежневым, по возвращении в Вашингтон сразу же связался с Картером и передал ему высказанное Брежневым опровержение „недобрых вымыслов", которыми сейчас кое-кто пытается стращать Картера, утверждая, будто после его вступления на пост президента Советский Союз устроит ему „испытание нервов".

Я не знаю, отметил Саймон в беседе со мной, верил ли сам Картер подобным выдумкам или нет, но они действительно были пущены в ход кем-то из окружения самого Картера. Для меня, однако, было ясно одно — Картер с явным облегчением воспринял это сообщение Генерального секретаря.

Сам Картер вскоре в интервью по телевидению заявил, что он получил через министра финансов Саймона сообщение лично от Брежнева о том, что СССР не собирается устраивать ему „испытание" в начальный период его администрации и что СССР желает мира. Картер подчеркнул, что он сам хочет поддерживать мирные отношения с СССР и намерен сдвинуть „с мертвой точки" советско-американские переговоры по ОСВ, которые „топчутся на месте" с января — февраля 1976 года.

В ряду послевоенных президентов США Форд не занимает особо заметного места. О нем пишут и говорят как бы скороговоркой. По своим личным качествам Форд — общительный человек без особых претензий. Как президент, он не был колоритной фигурой, как и не был хорошим оратором или интеллектуалом. В этом, впрочем, он не был исключением среди ряда других президентов. Тот факт, что он не был „избранным" президентом, также вредил его репутации. Да и президентом-то он был всего немногим более двух лет.

Вместе с тем справедливость требует подчеркнуть, что администрация Форда-Киссинджера продолжала в общих чертах следовать сформировавшемуся при Никсоне внешнеполитическому курсу, предусматривавшему переход „от эры конфронтации к эре переговоров". Сам Форд не был вдохновителем каких-либо враждебных антисоветских акций. Более того, следует отметить определенные события, связанные с президентством Форда, которые оставили свой позитивный след в наших отношениях и международной обстановке того времени. Прежде всего нужно назвать владивостокскую встречу, продолжившую процесс выработки важного соглашения по ОСВ. Далее, президент Форд от имени США подписал хельсинкский Заключительный акт в числе высших руководителей тридцати пяти государств-участников общеевропейского совещания, что сыграло немалую роль в дальнейшем развитии событий в Европе. Наконец, при администрации Форда завершилась многолетняя война во Вьетнаме.

Однако политический портрет Форда в том, что касается отношений с СССР, был противоречив. Достаточно вспомнить его публичный отказ использовать слово „разрядка", заменив его формулой „мир посредством силы". Он не принял никаких практических мер, чтобы помешать принятию дискриминационного торгового законодательства в отношении СССР, и сам же подписал такой закон. По своим убеждениям он был консерватор, хотя и понимал необходимость политического маневра, правда, лишь в ограниченных пределах.

В отношениях с СССР Форд проявлял осторожность и нерешительность. Он хотел договоренности по ОСВ, но избегал ссоры с Пентагоном. Он был доброжелательно настроен в отношении улучшения советско-американских отношений, но не был готов активно бороться за это. Он вообще не смог должным образом ответить на „вызов правых" (как он сам назвал главу о своей предвыборной борьбе в мемуарах). В конце концов, растущая политическая неустойчивость президента Форда в ходе предвыборной кампании привела к тому, что политика разрядки была практически отодвинута им на задний план.

В конце президентства Форда в декабре 1976 года Брежневу исполнилось 70 лет. Будучи уже больным человеком, он уверовал — не без влияния своего ближайшего окружения в Политбюро — в непогрешимость советской внутренней и внешней политики. Он не видел необходимости в какой-либо серьезной корректировке своего курса, хотя жизнь требовала внесения определенных изменений, в том числе и в практическом осуществлении курса разрядки. Стагнация мышления, идеологическая инерция и отсутствие необходимой гибкости неизбежно обрекали советскую политику на крупные промахи и заводили ее в тупик.

В целом это был критический момент для советско-американских отношений. В США на смену Форду пришел президент Картер, новый человек в международном общении с неясной еще политической платформой. В самой Америке продолжалась активная борьба, которая в последующие годы должна была во многом решить кардинальный вопрос: быть или не быть разрядке в отношениях между крупнейшими державами современности. К сожалению, история распорядилась так, что противоречивое правление Картера ознаменовалось дальнейшим упадком, а затем — после афганских событий — и окончательным распадом процесса разрядки.

После официальной беседы с президентом Дж. Картером и госсекретарем С.Вэнсом, Белый дом. 1978 год

За всю современную историю Соединенных Штатов не было, пожалуй, государственного деятеля, пришедшего в Белый дом со столь невыразительным политическим багажом и со столь не впечатляющей до президентской биографией, как Дж. Картер. Еще в начале предвыборной суматохи Картер считался одним из наименее перспективных кандидатов в президенты. „Джимми — кто это?" — иронизировали юмористы. Форд за несколько месяцев до выборов считал, что он без особого труда победит Картера.