Роман Добрый - Шеф сыскной полиции Санкт-Петербурга И.Д.Путилин. В 2-х тт. [Т. 2]

¾ Предполагаемый брак его сына с вашей дочерью, конечно, не мог встретить согласия и сочувствия старого графа?

¾ Безусловно. Я говорил об этом Болеславу, на что он ответил, что личное счастье ему дороже вздорных прихотей его отца.

¾ Вы не знаете, он имел все-таки объяснение по этому поводу с отцом?

Не знаю. До последнего дня нашего свидания он ничего не говорил об этом.

¾ Не можете ли вы рассказать мне что-нибудь о вашем последнем свидании с молодым графом?

¾ Он приехал к нам к обеду. Как и всегда был бесконечно нежен с моей дочуркой, но я заметил, что он находится в несколько приподнятом состоянии духа.

¾ Ого, он был взволнован? Вы не спрашивали его о причине?

¾ Он сам, со смехом, бросил вскользь, что его страшно разозлил духовник.

¾ По какому случаю он виделся с ним?

¾ Он отправился на исповедь. Затем, уезжая, он сказал мне, что ему хотелось бы ускорить свадьбу, обещал приехать на другой день, но — увы! — с тех пор мы его более не видели. Мы в отчаянии, дорогой господин Путилин. Горе моей девчурки не поддается описанию. Она все время твердит, что с ним, наверно, случилось, какое-нибудь несчастье. Откровенно говоря, у меня самого появляются тревожные мысли.

¾ Скажите, старый граф любит своего сына?

¾ Безусловно. Но, как однажды с горечью вырвалось у молодого человека, старый надменный магнат любит не его душу, не его сердце, а в нем — самого себя. Он, Болеслав, в глазах отца — единственный продолжатель «знаменитого» рода Ржевусских, он блестящий предста­витель, он тот, кем можно кичиться и гордиться в своем великолепном «гоноре». Если вы знакомы с пора­зительной спесью польских магнатов, с их фанатизмом, вам будет ясна и понятна любовь старого графа к своему сыну. И вот я решил обратиться к вам. Вы, только вы одни, господин Путилин, можете пролить свет на это загадочное исчезновение бедного молодого человека, которого я люблю, как родного сына. Спасите его!

Путилин сидел в глубокой задумчивости. Какая-то тревожная мысль пробегала по его симпатичному, харак­терному лицу.

¾ Неправда ли, ваше превосходительство, вы не откажете нам с дочуркой в этой горячей просьбе?

Путилин поднял голову.

¾ Я нахожусь в очень щекотливом положении, господин Ракитин: вмешиваться официально в это дело мне не только неудобно, но я даже не имею права. У меня нет никаких данных для подобного вмешательства, во-первых, заявление об исчезновении молодого графа должно исхо­дить от отца, а не от частного лица, каким в данном случае являетесь вы, а во-вторых... в Варшаве имеется своя сыскная полиция.

¾ Значит, вы отказываетесь? — с отчаянием в голосе воскликнул старый барин.

Путилин опять задумался.

¾ Ну, ладно, хорошо. Я попытаюсь. Ваше дело меня очень заинтересовало.

¾ Слава Богу! Как мне благодарить вас, — рванулся Ракитин к Путилину.

Всю дорогу до Варшавы мы ехали в отдельном купе первого класса, Путилин не спал.

Он был окружен целым рядом толстых фолиантов.

¾ «Pater noster! Qui es in Coelum», «Credo in aeternam vitam» [6] «Отче наш! Иже еси на небесех», «Верую в жизнь вечную»... … — бормотал великий, благороднейший сыщик.

¾ Что это, Иван Дмитриевич, никак ты — на старости лет — за изучение латыни принялся? — спросил я в сильном изумлении.

¾ Спи, спи доктор! — невозмутимо отвечал он.

Вот и гордая, пышная столица бывшего Польского Королевства. Мы прихали в Варшаву в те достопамятные дни, когда она глухо волновалась.

В роскошном номере Центрального отеля, где мы остановились, Путилин принялся спешно переодеваться.

Он облачился в безукоризненный длинный черный сюртук, одел крупный орден.

¾ Что значит этот парад, Иван Дмитриевич? — спросил я не без удивления.

¾ Я еду сейчас с визитом.

Это был настоящий дворец, замок графа Сигизмунда Ржевусского.

Немудрено, что за такими стенами аристократы Речи Посполитой чувствовали себя маленькими царьками.

В великолепной — с белыми колоннами — зале граф Ржевусский заставил очень долго ожидать себя Путилина, пославшего ему свою визитную карточку.

Наконец, послышались шаги, в зал вошел старый магнат. Не подавая руки, слегка лишь наклонив свою полуседую, гордую голову, он холодно спросил:

¾ Чему обязан видеть у себя пана... пана… Путилина! — Он поднес визитную карточку Путилина к самому своему носу, обидно небрежно вчитываясь в то, что на ней написано.

¾ Сейчас я буду иметь удовольствие объяснить пану... пану Ржевусскому цель моего визита, — ответил ему в тон «пан» Путилин.

Это простое «пана Ржевусского» вместо «пана -графа » , по-видимому, было для старого магната равносильно удару хлыста. Огоньки гнева вспыхнули в его глазах. Голова надменно откинулась назад.

¾ Я не знаю «пана Ржевусского», я знаю графа Ржевусского, — резко проговорил он с сильным акцентом.

¾ Равно как я не знаю «пана Путилина», а знаю его превосходительство Путилина, начальника петербургской сыскной полиции, — насмешливо ответил ему Путилин.

¾ Попрошу вас ближе к цели. Что вам угодно?

¾ Прежде всего сесть. Не знаю, как принято в Варшаве, но у нас, в Петербурге, я это любезно предостав­ляю каждому из моих посетителей-гостей.

Магнат побагровел от неловкости и гнева.

¾ Прошу вас, — сделал он величественный жест рукой, точно феодальный герцог, принимающий своего ленного вассала.

¾ Изволите ли видеть, граф, возвращаясь из-за гра­ницы и очутившись в Варшаве, я случайно узнал об исчезновении вашего сына, молодого графа Болеслава Ржевусского, — начал Путилин, не сводя пристального взгляда с лица старого магната.

¾ Случайно? Должен сознаться, что случайность играет большую роль в вашей профессии, — саркастически прервал его граф.

¾ Вы правы: в деле раскрытия массы преступлений и поимки многих негодяев случай — могущественный пособник правосудию.

¾ Ну-с?

¾ Узнав об этом, я решил проверить справедли­вость этих слухов и с этой целью явился к вам.

¾ Прошу извинить меня, но... для чего?

¾ Для того, чтобы предложить вам свои услуги, если эти слухи справедливы.

Путилин чувствовал на своем лице острый, пронизывающий взгляд надменного магната.

¾ Могу я узнать, ваше превосходительство, откуда до вас донесся слух об исчезновении моего сына, графа Болеслава Ржевусского.

¾ Случайно, в зале первого класса вокзала до меня долетели обрывки разговора компании молодых людей, принадлежащих, по-видимому, к лучшему обществу Вар­шавы.

¾ Прошу извинить пана... pardon! генерала, но мне было бы любопытно узнать, отчего вы так заинтересованы участью пропавшего, как вы говорите, графа — моего сына.

¾ Если вам угодно, я скажу вам совершенно откро­венно. Еще совсем недавно судьба помогла мне спасти от смертельной опасности исчезнувшего таинственным образом сына петербургского миллионера-купца Вахрушинского.