Борис Минаев - Ельцин

Одно могло его смутить, и сильно. Этот отчаянный тон. Эти панические интонации. То, как с ним говорят. И в конечном итоге то, что ему диктуют некую логику поступков.

Этого он не позволял никому.

Тут — позволил.

И больше того, сразу после разговора резко изменил структуру своего предвыборного штаба. Координатором всех подразделений Ельцин назначил своего первого помощника Виктора Илюшина. Внутри штаба создана так называемая Аналитическая группа во главе с Чубайсом, а по сути дела, группа антикризисного управления. Именно Аналитическая группа в дальнейшем играла первую скрипку в предвыборной стратегии Ельцина. Она была мозгом избирательной кампании, разрабатывала ее тактику и стратегию. Штаб занимался организационной работой.

После встречи с бизнесменами и Чубайсом Ельцин 19 марта подписывает документ о «переформатировании» своего штаба. «В соответствии с этим документом создавался Совет избирательной кампании под председательством Б. Н. Ельцина. В его состав вошли В. Илюшин (заместитель председателя, организация подготовки и проведения), В. Черномырдин, Ю. Яров (оперативное управление), С. Филатов, А. Чубайс (информационно-аналитическое обеспечение кампании), И. Малашенко, директор НТВ (работа со СМИ), Н. Егоров, Ю. Лужков, О. Сосковец, М. Барсуков, А. Коржаков (контрольно-ревизионные функции), Т. Дьяченко (независимый контроль хода кампании). Совет планировал собираться раз в неделю. Так оно поначалу и было, но затем ритм был нарушен, а еще спустя какое-то время Президент стал вместо Совета обсуждать ход кампании с ядром Аналитической группы.

23 марта Ельцин провел заседание Совета избирательной кампании в новом составе. Представил его фактического руководителя — своего первого помощника В. Илюшина (на время работы в штабе он ушел в бессрочный неоплачиваемый отпуск). Представил членов Аналитической группы, которую возглавлял Анатолий Чубайс. Его фамилия, кстати, ни в каких официальных сообщениях о работе Совета не упоминалась. Тем не менее на заседании 23 марта Ельцин дал понять, что отныне он будет исходить из рекомендаций Аналитической группы, а все остальные должны эти рекомендации выполнять, помогать в работе.

В ее состав, помимо Чубайса, входили: Георгий Сатаров, Сергей Шахрай, Татьяна Дьяченко, Игорь Малашенко, Василий Шахновский, Александр Ослон, Вячеслав Никонов, Сергей Зверев» («Эпоха Ельцина»).

Все эти люди — специалисты в узких областях: юрист, «информационщик», социолог, политтехнолог, аналитик. Это эксперты, умные головы, а отнюдь не новый орган власти. Но именно они помогали Ельцину выиграть выборы.

Встреча Ельцина с представителями крупного российского бизнеса и создание Аналитической группы произошли 19 марта. Нетрудно заметить, что Б. Н. довольно долго ждал, «раскачивался», прежде чем принять эти решения. Что же послужило для них толчком?

Для того чтобы ответить на этот вопрос, придется вернуться на три дня назад, к 15 марта 1996 года. В этот день Госдума РФ приняла решение о денонсации Беловежских соглашений. Признала их незаконными.

Давайте вдумаемся в этот факт.

По сути дела, это удар по легитимности государства. Пусть пока де-юре. И Ельцин начинает реагировать на события в логике всей своей предыдущей политической борьбы.

Сначала президент выступил с официальным заявлением:

«Какой бы мотив ни лежал в основе принятого постановления, его инициаторам не мешало бы подумать о тех последствиях, которые оно может иметь для России и Содружества Независимых Государств…

Его попытку можно рассматривать как попытку Думы ликвидировать нашу государственность.

…Гарантирую российским гражданам, народам стран Содружества Независимых Государств и мировому сообществу:

Российская Федерация сохраняет свой статус и придерживается всех заключенных ею договоров».

В субботу, 16 марта, Ельцин взял паузу. В воскресенье начал действовать.

Вот что пишут его помощники:

«Утром в воскресенье 17 марта секретари приемной Б. Ельцина сделали довольно много звонков, вызывая к Президенту его помощников, спичрайтеров, некоторых министров, других высоких должностных лиц. В полдень в кабинете президента за столом для совещаний сидели В. Илюшин, С. Шахрай, Г. Сатаров, М. Краснов, Ю. Батурин и сам Б. Ельцин. Президент поставил задачу — подготовить нормативную основу и текст обращения о роспуске Государственной Думы, запрете КПРФ и переносе президентских выборов. Реакция приглашенных была отрицательной. Но Б. Ельцин был жестким и непреклонным. Дав указания, он выпроводил присутствовавших из кабинета».

Помощники Ельцина, посовещавшись, начали готовить докладную записку, смысл которой сводился к тому, что разгонять Думу нельзя, что она провоцирует президента на силовые действия, что провинция не поймет и не пойдет за президентом, что силовой сценарий приведет к полной потере политического лица. А вот прекратить деятельность КПРФ и отменить выборы, добавляли помощники, наверное, можно.

Когда Илюшин доложил, что помощники против, и Ельцин понял, что указа нет, он снова отправил группу «работать». «Готовьте указ!» — сказал он.

В приемной у Ельцина сидели министр внутренних дел Куликов, начальник службы безопасности президента Коржаков, директор ФСБ Барсуков. Они заходили в кабинет Ельцина поодиночке. Увидев растерянных помощников президента, выходящих из его кабинета, Куликов понял, что именно там происходит.

Обо всем дальнейшем министр МВД рассказал позднее в своей книге.

«Ельцин показался мне взбудораженным, — вспоминает Куликов. — Пожал руку и без лишних разговоров объявил: “Я решил распустить Государственную думу. Она превысила свои полномочия. Я больше не намерен терпеть этого. Нужно запретить коммунистическую партию, перенести выборы”. “Мне нужно два года, — он несколько раз, как заклинание, повторил эту фразу: ‘Мне нужно два года’, — и я такое решение принял. Во второй половине дня вы получите указ”».

Первой реакцией Куликова была реакция военного служаки, привыкшего беспрекословно подчиняться начальству:

«Борис Николаевич, — сказал я, — вы — президент и Верховный главнокомандующий и можете принимать такие решения. Мы все обязаны им подчиниться. Я прямо сейчас отдам все необходимые распоряжения на этот счет».

«Но если вы не возражаете, — сказал министр президенту, — я бы хотел продумать и доложить вам сегодня, к семнадцати часам, свои соображения более подробно».

Приехав в свое министерство, Куликов собрал коллегию, рассказал о решении президента и приказал «готовить расчет сил и средств».

«Что-то говорило мне, — вспоминает Куликов, — президента кто-то здорово накручивает. На это указывало излишнее возбуждение Олега Сосковца и Александра Коржакова. Делая вид, что решение президента для них столь же неожиданно, как и для остальных, они немного переигрывали. И было понятно: Сосковец провалил первоначальный этап предвыборной кампании, а его штаб не был в состоянии привести Ельцина к победе. Война, которую затевал президент, могла списать все эти промахи, а Коржаков, который, как оказалось потом, чуть ли не выращивал из Сосковца будущего российского президента, действовал с ним заодно. Ради власти этих людей — сегодняшней и будущей — в принципе и была придумана вся эта комбинация. Ельцина попросту провоцировали, играли на его слабых струнах. И в какой-то момент он поддался на уговоры, приняв, как это он сам говорил впоследствии, вот эту “стратегию”».