Евгения Шацкая - Великие стервы России. Стратегии женского успеха, проверенные временем

На допросе Фанни Каплан все отрицала: мол, знать ничего не знаю, бомбы в номере не держала, и откуда она появилась, не в курсе. Она стояла на своем: взрыв произошел неожиданно для нее, когда она вошла в комнату. Своего сообщника выдать отказалась. Имя Виктора Гарского в деле даже не фигурировало.

О его причастности стало известно значительно позже. Говорили, что через несколько лет на одном из допросов он сам признался, что Фанни виновата в том взрыве не была, взрыв произошел по его вине. Даже бумагу соответствующую написал, мол, в страхе сбежал из гостиницы, подкинув девушке пистолет. Но тот документ не сохранился, он затерялся среди бумаг. Так что, может, все это лишь слухи, а о Викторе рассказала кому-нибудь сама Фанни. Да разве сейчас имеет это значение?

Важнее то, что военно-полевой суд 8 января вынес приговор «бомбистке» Фанни Каплан – расстрел. От исполнения приговора девушку спасло то, что она была несовершеннолетней. Расстрел заменили бессрочной каторгой. И отправили Фанни Каплан из Киевской губернской тюрьмы, где она находилась до суда, в ручных и ножных кандалах в далекий Нерчинский округ Забайкалья. Такие строгие меры были применены к девушке из-за приписки в деле: «Бунтарка. Склонна к побегу». Хорошая характеристика для заключенной… Вставили эту приписку исключительно из-за того, что она не дала показаний на суде, молчала. Хотя о каких побегах можно было говорить, если обе ноги ранены?

Определили Фанни в Мальцевскую каторжную тюрьму. Но там она пробыла недолго. А дальше Акатуйская каторга, самая страшная в России. Каторга ломала и сильных мужиков, а тут молоденькая девушка. Конечно, она знала, что каторга – плохое место для отдыха. Но что там настолько страшно и тяжело, даже не представляла. Почти десять лет провела Фанни в Нерчинских рудниках. От непосильного труда и ужасного климата нахватала кучу болезней, самая страшная из которых – полная потеря зрения. Временными ухудшениями зрения Фанни страдала с самого начала пребывания на каторге. А 9 января 1909 она полностью ослепла. Тюремные власти вначале подозревали ее в симуляции болезни. Потом разобрались, что она не шутит, дали некоторые послабления в работе, даже хотели направить отбывать срок в какой-нибудь монастырь. Жаль, что поблизости имелись только мужские. Через три страшных года темноты к Фанни частично вернулось зрение, кое-что она стала видеть.

Были у нее нервные срывы, попытки самоубийства. Про частые простуды и воспаления легких и говорить не стоит. К концу срока каторги она так изменилась, что ее было не узнать. Попав туда цветущей девушкой, через десять лет она выглядела старухой.

По воспоминаниям можно восстановить, что собой представляла Акатуйская каторга. Она напоминала обыкновенное деревенское поселение. Правда, «деревня» охранялась вооруженными солдатами. Да и безжизненная и безлюдная окружающая местность не предполагала даже мысли о побеге. До ближайшей железнодорожной станции со смешным названием Борзя сто верст, а до города Читы – шестьсот. Куда бежать?

Поселянкам-«каторжанкам» в свободное время не запрещалось общаться между собой. Они ходили друг к другу в гости, вели долгие беседы, делились своими тайнами. О чем могла рассказывать молоденькая Фанни, которая в своей короткой жизни и не видела-то ничего? Разве что о недолгих минутах любви с красавцем Микой, который, назовем все своими именами, просто предал ее.

А еще оторванные от нормальной жизни женщины выполняли там «политическое» дело – фотографировались. Это не запрещалось. С письмами отправляли фотографии на волю, там их продавали в виде почтовых открыток. Вырученные за них деньги шли в партийную кассу, на великое дело революции.

На каторге Фанни Каплан сменила свои политические взгляды. Если в Акатуй она попала ярой анархисткой, то там стала социалисткой-революционеркой. Благо «учителя» под боком находились хорошие. На каторге Фанни крепко сдружилась с дворянкой Марией Спиридоновой, застрелившей губернского советника Луженковского. В подругах у нее значились сельская учительница Анастасия Биценко, убившая генерала Сахарова, и Вера Штольтерфорт, содержательница «бомбовой» лаборатории.

Освобождение пришло в феврале семнадцатого. Новое правительство под руководством Керенского издало закон об амнистии каторжан. Закончилось десятилетие нечеловеческого труда и унижений. Фанни Каплан стала свободной женщиной.

Сразу же стал вопрос, куда ей податься. В Киеве ее никто не ждал. Родители, братья и сестры эмигрировали в Америку еще в 1911 году. Связей с ними у Фанни не было. Да и не собиралась она покидать Россию. Став под влиянием подруг убежденной эсеркой, Каплан жаждала деятельности на благо революции.

Поэтому сразу после освобождения она не покинула Забайкалье. Вместе с Марией Спиридоновой провела некоторое время в Чите, создавая там организацию эсеров. В Москве Фанни Каплан появилась в апреле 1917 года.

Интересный факт биографии Каплан: по приезду в Москву Фанни поселяется у своей подруги по каторге Анны Пигит, родственницы основателя и владельца «Торгового дома табачной фабрики «Дукат» Ильи Пигита, по адресу Большая Садовая, 10. Наверное, многие помнят, что именно в этом доме жил по велению писателя Михаила Булгакова незабвенный Воланд со своей колоритной свитой. Правда, они жили в квартире пятьдесят, а Фанни и Анна обосновались в квартире номер пять.

Но в Москве Фанни пробыла недолго. В мае месяце ей, как бывшей каторжанке, выделили путевку в Крым, в дом отдыха. Временное правительство Керенского заботилось о здоровье людей, прошедших через ад каторги. В Евпатории был специально открыт Дом каторжан, куда и направилась Фанни Каплан. Свежий морской воздух, горячее солнце, надлежащий уход и питание сделали свое дело. Фанни стала возвращаться к жизни. И хотя со зрением по прежнему были проблемы, по городу она не могла перемещаться самостоятельно (только с сопровождающим лицом), общее состояние ее значительно улучшилось. Она могла смеяться, шутить, заигрывать с мужчинами.

Интересный факт: атмосфера в Доме каторжан царила вольная. Там отдыхали и мужчины, и женщины, только что вырвавшиеся из заключения. Чувство свободы, изумительная природа, приятный климат располагали к возникновению романтических отношений между постояльцами. Многие дамы, да простят они меня за то, что я так назвала революционерок, уехали оттуда беременными.

Не осталась в стороне от развлечений подобного рода и Фанни Каплан. Сердечным избранником Фанни стал не простой отдыхающий, а сам Дмитрий Ильич Ульянов. Да-да, младший брат вождя пролетариата Владимира Ильича Ленина. По поручению партии он шефствовал над евпаторийским Домом каторжан.