Валерий Золотухин - Знаю только я

— Я все понял. Считаю — наш разговор окончен.

Вчера у Володи день рождения — шеф мне предложил попытать удачи в «Гамлете». Какая-то ирония.

Один раз я сыграл Керенского за 50 рублей. Точила меня тоска, что друга предал. Чепухой все оказалось, ерундой. Теперь, кажется, я опять играю на его трагедии — Он царь еще…

Ну а у меня что — две жизни, что ли? Тоже одна, и неизвестно какая. Ему сейчас важнее эта роль, это его идея, его смелость. Зачем мешать ему? Ведь я ему скажу все равно… но это, может быть, еще хуже, чем не говорить. А так он будет знать, что друг готовит нож, и будет бояться, зажиматься… не захочет вроде как секретов выдавать, а какие секреты могут быть в этой роли?

30 января

Володя все еще в загуле, репетирует Филатов, приходит Щербаков [140] Роль Гамлета начинали репетировать В.Высоцкий, JI.Филатов, В.Золотухин и Д.Щербаков. , и я хожу вокруг. Конюшев настаивает, чтобы я рвал Гамлета: за Гамлетом придет сотня-де Богомоловых. Я возражаю: «Мало стоять в афише — надо сыграть Гамлета, а не называться исполнителем роли». Потом договорились до того, что надо совместить эти работы, — ты можешь, Федя! Ты можешь.

31 января

Сегодня было заседание местного комитета с бюро комсомола и партбюро — решали вопрос Высоцкого. Я опоздал. Полагал, что, как всегда, заседание состоится в 15, а оно было назначено на 14 часов. Пришел к голосованию. Об увольнении речи, кажется, не было вовсе. Значит, оставили в самый последний-последний раз, с самыми-самыми строгими предупреждениями. Володя сидел в кабинете шефа, воспаленный, немного сумасшедший — остаток вынесенного впечатления из буйного отделения, куда его друзья устроили на трое суток. Володя сказал:

— Если будет второй исполнитель, я репетировать не буду.

Я рассказал ему о своем разговоре с шефом, сказал, что «читка роли Филатовым была в пользу твою, все это выглядело детским лепетом» и т. д., чем, кажется, очень поддержал Володю.

— Если ты будешь репетировать, никто другой не сунется и репетировать не будет, но для этого ты должен быть в полном здравии и репетировать изо дня в день.

— Марина улетела, и, кажется, навсегда, хотя посмотрим, разберемся.

Симптоматична случайность — ни Веньки, ни Славиной, ни Хмельницкого, ни Золотухина на обсуждении не было. Снова я увидел рядом с Володей Иваненко в очень хорошем расположении духа. Теперь она может вильнуть перед подругами вновь хвостом — дескать, я говорила, что он вернется ко мне и я буду присутствовать при их разводе, или я этого не говорила? Мне противна глубоко эта связь, не знаю почему. Хотя чувство это мое далеко не патриотично, казалось бы, я должен болеть за Иваненку, но Марина мне кажется больше русской, чем половина нашего театра. Бог с ними. Разберутся.

1 февраля

Репетиция «Гамлета». Володя репетировал.

«Как я в этот раз сорвался, просто не знаю. Никаких причин не было».

Не было причин? Личное — это не причина? Когда держишь в руках такую роль, для артиста, тем более артиста на диете, после пира, плохая репетиция — причина. Как-то он мне сказал:

— Мне ужасно мешает, что я меньше всех. Ты погляди, я на сцене ниже всех. Меня это жутко угнетает.

— Сделай это личное твое мучение физической недостаточностью — душевной гамлетовской мукой. Пусть это помогает тебе в одиночестве твоем, в твоей исключительности: да, вот так, такой Гамлет, и никаких других.

7 февраля

4-го после «Часа пик» [141] Спектакль Театра на Таганке, поставленный Ю.Любимовым по повести Е.Ставинского. Автор инсценировки и исполнитель главной роли — В. Смехов. были у Веньки. Володя, я, Полока, ну и понятно, что Венька был с Алкой. Хорошо посидели. Давали Володе советы, как выстоять перед тем, что шеф иногда несет. А вчера ему шеф впервые сказал: «Правильно работали…»

Как-то Володя звонил шефу домой. Нарвался на мадам:

— Я презираю тебя, этот театр проклятый, Петровича, что они тебя взяли обратно. Я презираю себя за то, что была на вашей этой собачьей свадьбе… Тебе тридцать с лишним, ты взрослый мужик! Зачем тебе все эти свадьбы? Ты бросил детей… Как мы тебя любили, так мы тебя теперь ненавидим. Ты стал плохо играть, плохо репетировать…

— Я искуплю, — вклинил Володя.

— Чего ты искупишь?! Ты стал бездарен, как пробка. — И повесила трубку.

Володя хотел было расстроиться. Потом рассмеялся.

Мы собираемся в Куйбышев на два выходных дня: Золотухин, Смехов, Васильев, Хмельницкий, Славина. Вчера примкнул к нам Володя. Должны заработать красиво.

11 февраля

В Куйбышев нас не пустили. Это интересная, особая история, записанная Венькой [142] См. книгу В.Смехова «Живой, и только» (М.: Физкультура и спорт, 1990). .

Володя:

— Валерий! Ты гениальный артист. Я это говорю тебе совершенно серьезно. Лучшего Якова они не найдут. Это могут сыграть только два человека — Кеша Смоктуновский и ты.

Мне не нравится, что Володя выпивает. Сегодня в «Каме»: он — коньяк, я — пиво.

— Валера! Мне бывает очень плохо. Веришь мне? Но когда я вспоминаю, что у меня есть Золотухин, я делаюсь счастливым… Просто оттого, что ты где-то есть, что ты живешь… Валерчик, я тебя ужасно люблю…

Какую-то ужасную вещь он мне сказал. Секретарша из органов будто бы видела бумаги, в которых N давал отчет о своих разговорах с Высоцким. Ну как к этому относиться?! Она обещала украсть лист с его подписью и почерком.

— У него, дескать, требуют отчета о разговорах со мной.

Володю обложили, как поросенка. Володя сказал сегодня:

— Когда я умру, Валерий напишет обо мне книгу…

Я о нем напишу, но разве только я? Я напишу лучше.

12 февраля

Володя пьяный. Усадил его в такси и просил уехать домой. Принять душ, выспаться, прийти в себя. Что с ним происходит?! Это плохо кончится. Славина советует мне учить Гамлета… Но я не могу переступить.

Звонил Гаранину.

— Как я радовался нашей дружбе, Валера. Что происходит? Как это грустно все.

Долго говорил о Володе, что он испортился по-человечески, что Володя не тот стал, он забыл друзей, у него новый круг знакомств, это не тот круг и т. д. Чувствовалось, что и обо мне он так же думает, и он прав.

19 февраля

Переписывал вчера и сегодня сцены из «Гамлета». Задумал и решил попробовать с Глаголиным. Читаю, чувствую, но ни черта не понимаю. Но надо попытаться.

Володя во Владивостоке, улетел к китобоям. Сказал Митте — на пять дней. Объяснил так:

— Принимая антидепрессант, я не могу репетировать. Бросил принимать — поднялось возбуждение. Надо лететь.

20 февраля

Сижу у Глаголина в кабинете, жду первой репетиции «Гамлета». Господи! Помоги нам!! Чем черт не шутит, авось Борька станет для меня тем Немировичем, что сделал для Москвина — Федора.