Владимир Лобанок - Партизаны принимают бой

Все эти важные задачи были сформулированы в приказе начальника ЦШПД. Он состоял из двух частей. В первой части приказа говорилось об удержании зоны. С ней впоследствии было ознакомлено командование партизанских бригад и отрядов. Вторая часть была совершенно секретной. В ней перечислялись мероприятия по подготовке к приему в партизанской зоне авиадесантного корпуса [8] 1-му Прибалтийскому фронту не удалось, как предполагалось осенью, отбить у врага Витебск и устремиться на Полоцк, Двинск и Ригу. Высаженный в Полоцко-Лепельской зоне авиадесантный корпус должен был вместе с партизанами штурмом овладеть городом Полоцком, тем самым создав благоприятные условия для освобождения Витебска и для дальнейшего продвижения войск фронта в западном направлении. В середине декабря 1943 года все приготовления к приему десантного корпуса были закончены. Однако начались непрерывные дожди, туманы. Видимость не позволяла летать. Взлетные и посадочные площадки превратились в грязь. Это привело к задержке операции, а затем оперативная группа получила радиограмму об отмене второй части приказа. .

Перед отправкой в тыл врага я побывал в штабе 1-го Прибалтийского фронта. Были установлены более тесные контакты с представительством БШПД, а также с командованием фронта. Весьма плодотворным был обмен мнениями с командующим Иваном Христофоровичем Баграмяном, начальником штаба Владимиром Васильевичем Курасовым. Оба военачальника оказались чрезвычайно внимательными к нашим нуждам, вдумчиво вникали во все детали взаимодействия фронта и партизан, с большим тактом давали советы о способах ведения боев в обороне. Командование фронта распорядилось оказать соединениям Полоцко-Лепельской партизанской зоны необходимую помощь.

К началу декабря 1943 года вся оперативная группа собралась в расположении представительства БШПД и стала готовиться к отправке в тыл врага. Вылет намечался несколько раз, но срывался из-за нелетной погоды. Нам не терпелось. Дорог был каждый день. И вот однажды утром сообщают, что ожидается хорошая погода. Кажется, никогда ничего я так сильно не желал, как хорошей летной погоды в тот день. К вечеру прозрачную морозную синеву неба расписали приветливые дымки из труб отдельных уцелевших домов. Значит, летим!

Вылететь-то вылетели, но попасть в зону не удалось. Случилось так, что даже очень опытный военный летчик Кузнецов, много раз летавший в партизанскую зону, в темноте принял реку Ловать за Западную Двину. Пришлось приземлиться, не перелетев линии фронта.

В ночь на 8 декабря снова поднимаемся в воздух. В самолете Р-5 две открытые кабины. В передней — летчик, в задней — Брюханов и я. Сидим так, чтобы в секторе обзора были хвост и обе стороны. На коленях автоматы. Тесно. На земле нам предлагали надеть парашюты, но тогда вдвоем вообще не поместиться в кабине.

Самолет набирает высоту. Небо чистое — ни облачка. Луна освещает укрытую белым снегом землю. Какая красота! Но скоро нам становится не до любования природой. Подъем продолжается, и мороз крепчает. Прижимаемся друг к другу. Летчик оборачивается и показывает на хвост самолета. Это он напоминает, что здесь, между Витебском и Полоцком, часто рыщут истребители противника. Усиливаем наблюдение. Мы подходим к линии фронта. То там, то здесь виднеется зарево пожаров. Горящие постройки с самолета кажутся кострами, орудийные выстрелы и разрывы снарядов — крошечными вспышками. По вспышкам определяем, что внизу идет ночной бой.

В районе линии фронта нас обнаружили. Фейерверк трассирующих пуль окружил самолет, но, к счастью, ненадолго. За линией фронта картина меняется. Появляются темные пятна лесов. Это наши, партизанские леса. Наконец впереди внизу видим красные точки. Одна, две, три… Это костры. Они расположены в точном соответствии с условной таблицей БШПД. Наш Р-5 снижается, делает разворот и идет на посадку. Вот он касается земли, подпрыгивает, пробегает по лесной поляне и останавливается. Глохнет мотор, и наступает непривычная тишина. Благодарим Кузнецова и прощаемся с ним: до рассвета летчик должен возвратиться на Большую землю.

С партизанского аэродрома Новоселье резвые кони быстро доставили нас в район Ушач, где было намечено разместить штаб оперативной группы. Майор А. Ф. Бардадын, который прилетел днем раньше, рассказал нам о новостях в зоне. Последним в ночь на 12 декабря прибыл капитан И. И. Зиненко. Член опергруппы Д. А. Фролов находился в зоне.

Одновременно с опергруппой в зону переправили восемь радистов и прислали пять радиостанций типа «Север», одну радиостанцию типа РБМ, одну — типа В100-А.

Обязанности между членами оперативной группы были распределены еще за линией фронта. На майора А. Ф. Бардадына возлагалась работа по военно-оперативной подготовке партизанских бригад и обеспечению связи с соединениями соседних зон. Кадровый офицер Бардадын прошел школу партизанской борьбы. Весной 1942 года он был командиром Сенненского партизанского отряда. Летом того же года принимал участие в создании Богушевской партизанской бригады. Ходил за линию фронта для установления связи с передовыми частями Красной Армии. Был на приеме командиров партизанских отрядов в Кремле.

Зимой 1943 года, во время карательной экспедиции в Россонско-Освейской зоне, ЦК КП(б)Б и БШПД направили туда Бардадына в качестве своего уполномоченного. Партизаны нанесли тогда противнику значительный урон.

Капитана И. И. Зиненко я знал меньше. Мне рекомендовали его как опытного, исполнительного штабиста, умеющего сочетать теорию с практикой. Очень скоро я в этом убедился сам. Карты, чертежи, планы были его стихией. Все разработки операций мы получали не только в срок, но и в хорошем исполнении. «Слабостью» начштаба было увлечение живописью, которой он ухитрялся немного заниматься, несмотря на загруженность работой.

Обязанности руководителя разведывательной службы опергруппы выполнял капитан Д. А. Фролов, занимавший до этого должность заместителя командира Лепельской партизанской бригады по разведке и имевший немалый опыт в этом деле. В сентябре 1942 года во главе группы смельчаков он подобрался к тюрьме в Ушачах. Они уничтожили охрану и раскрыли тюремные ворота. Ожидавшие казни советские патриоты вырвались на свободу. Операция была проведена так быстро, что фашисты не успели опомниться. После освобождения узников партизаны подожгли склады с имуществом, отошли в укрытое место и обстреляли размещавшуюся в помещении школы жандармерию, чем переполошили весь гарнизон. За эту серьезную операцию, во многом ускорившую полное освобождение от оккупантов Ушачей, Дмитрий Алексеевич Фролов был удостоен высшей награды — ордена Ленина.