Владимир Лобанок - Партизаны принимают бой

— Сам цел?

— Выполнил приказ и благополучно отошел.

— За это дважды молодец. Вот так и следует сообщать.

— Согласен, товарищ полковник. Но ведь героев много, а писать никто не хочет.

— Что значит «никто не хочет»?

— Вы меня неправильно поняли. Во время боев все рвутся на передовую. А людей, сами знаете, мало.

— И все-таки отделываться словом «отличился» не следует. Сейчас у вас передышка, вот и пишите.

— Сделаем. Надо, пожалуй, более подробно рассказать о пулеметчике Н. Я. Паусе. Удивительной выдержки человек. Понимаете, каратели рядом, а он не стреляет. Подпустит метров на 15–20, да как откроет огонь в упор. Много гитлеровцев уничтожил. А в пятом отряде бойцы П. Н. Красовский и И. Г. Калугин танк подбили. Тоже заслуживают награды.

— А что, «танкобоязнь» прошла?

— Прошла! Такой научились давать отпор танкам, что вражеские танкисты не лезут больше напролом, остерегаются.

Новая линия обороны 16-й Смоленской партизанской бригады находилась в своеобразном треугольнике между озерами Яново, Тетча, Черствядское. Это как раз в центре той самой оригинальной фигуры, которая на карте напоминает клин летящих на северо-запад, немного левее Полоцка, журавлей. Среди ушачских озер это самые крупные. Они оказывают заметное влияние на климат окружающей местности. При похолодании в летнее время от озер тянет теплом. Зато в теплые весенние дни они долго дышат сырым холодным воздухом. Здесь и весна наступает позже, чем в других местах.

Настроение у партизан было бодрое, даже приподнятое. Они гордились своими боевыми делами и были готовы продолжать неравную борьбу. То там, то здесь слышались шутки, смех. В одной из групп партизан шел разговор о рыбных богатствах здешних озер. Усатый партизан нещадно дымил самосадом и говорил с достоинством и большим знанием дела:

— Рыба — она тоже образованная, где попало жить не будет, ищет места посытнее да поспокойнее. Взять Черствядское озеро, самое большое среди здешних. Почему его любит карась, сазан, плотва, щука и даже налим? Потому как вода в озере теплая, ласковая и продуктов питания для рыбы хоть отбавляй. Довольствия, прямо скажем, лучше не найдешь. Есть чем побаловать и щуке и карасю. Летом как разрастется вдоль берега да вокруг островов тростник да камыш — диво дивное. Пониже, под водой, целые подводные луга, в них и жирует рыба. Карась да саван планктоном балуются, а щука — та за мелкой рыбешкой промышляет. Одно неладно. В морозные зимы воздуху в озере мало, задыхается рыба. В первую военную зиму, в сорок втором, как хлынула она в реки, к прорубям. Чем ее только не доставали — и саками, и решетами, и продырявленными старыми ведрами! Возами возили.

Сидят, слушают бойцы своего старшего товарища, и, кажется, нет для них важнее заботы, чем проблема спасения рыбы в лютые зимы в Черствядском озере.

— А в Паульском почему заморов не бывает? Оно ведь тоже мелководное, — спрашивает молодой партизан с еще не тронутым бритвой пухом на верхней губе.

Рассказчик отвечает не сразу. Он щурит правый глаз, делает три глубокие затяжки и, убедившись, что никто не в состоянии ответить на такой серьезный вопрос, говорит по-профессорски важно:

— Через Паульское, как и через Березовое озеро, протекает река Дива. Впадает она около Тетчи, вытекает в северной части и бежит дальше, в Яновское озеро. Река почти никогда не замерзает. Потому она все время, как насос, подает в озера свежий воздух.

— Кислород, — добавляет кто-то.

— Вот именно, — соглашается рассказчик и лезет в карман за кисетом.

И долго еще ведут разговор партизаны вокруг проблемы оздоровления климата в мелководных озерах Ушаччины, высказывают соображения насчет искусственного нагнетания в них свежего воздуха. Кажется, люди забыли, где, в какой обстановке находятся. В действительности же эта беседа, как и сотни других подобных, была той отдушиной, которая помогала хотя бы на короткое время отвлечься от зрелища смерти и разрушения, от тягот войны, соприкоснуться с обычной мирной жизнью, за которую боролись и умирали партизаны.

Где бы мы ни были, в любой роте, в любом взводе и отделении встречали такого заводилу, интересного рассказчика или озорного шутника-балагура — словом, партизанского Василия Теркина, без которого трудно коротать свободные минуты. И о чем только не было переговорено на привалах, в передышках между боями!

При встрече с командным составом партизаны интересовались главным образом двумя вопросами: как с боеприпасами и каково положение на участках других бригад. Благодаря вниманию и помощи командования 1-го Прибалтийского фронта и представительства БШПД на этом фронте мы значительно пополнили запасы патронов, мин и других боеприпасов. Еще действовало большинство партизанских аэродромов. Что касается положения на оборонительных рубежах, то к концу второй декады апреля, после провала попытки рассечь партизанскую зону по линии Улла — Ушачи — Кубличи, противник оставил в покое северо-восточный участок и стал спешно готовиться к наступлению на других направлениях.

По раскисшей весенней дороге во весь опор мчал конник. От быстрого бега лошадь устала, взмокла, но наездник все погонял. В деревнях, через которые он пролетал вихрем, не задерживаясь, собирались толпы, тревожными взглядами провожали промелькнувшего кавалериста и оборачивались в ту сторону, откуда он ехал. По артиллерийской канонаде можно было понять, что где-то там, га лесами, разгорается жестокий бой.

Связной подскакал к помещению штаба оперативной группы на льнозаводе под Ушачами, привязал у изгороди коня и, взбежав по ступенькам крыльца, хлопнул дверью.

— Разрешите доложить, — обратился он к капитану И. И. Зиненко, — срочный пакет из штаба бригады имени В. И. Ленина.

— Началось? — спросил капитан, принимая пакет.

— Так точно, товарищ капитан, началось. Такая силища прет — жуть.

— Спокойно. Силы у карателей на всех направлениях собраны немалые. Однако мы их бьем.

— Хоть бы одна пушка была. А то и ответить нечем. Огонь сильнейший.

— Обождите минутку, — капитан И. И. Зиненко пробежал глазами донесение.

— Командующего повидать можно?

— Его в штабе нет, но скоро должен быть. Можете рассказать по порядку о подробностях?

— Конечно. Я ведь только что с передовой.

— Я слушаю.

— На Березине, километрах в полутора от Батуринского моста, противник подготавливает плоты и другие плавсредства. По всему видать, собирается форсировать реку. Помешать мы ничем не можем: артиллерии и минометов, сами знаете, у нас нет. Установили наблюдение. Доносят: левее нашей обороны, в деревню Бирюли, каратели подтянули восемь пушек, а с южной стороны по большаку недалеко от Батуринского моста установили тяжелые минометы. Сегодня на рассвете к мосту подошла немецкая разведка.