Виктор Петелин - Михаил Шолохов в воспоминаниях, дневниках, письмах и статьях современников. Книга 1. 1905–1941 гг.

Вспомним в этой связи и рассказ «Семейный человек». У паромщика Микишары нет ни тени сомнения и раскаяния в содеянном. (Ради того, чтобы отвести от голодной смерти семерых малолетних детей, он по принуждению белоказаков убил двоих сыновей.) «Жестко и нераскаянно» из-под напухших век смотрят глаза Микишары: «…Через кого все так поделалось? Да все через них же, через детей!» «Вот ты и рассуди нас, добрый человек! Я за детей за этих сколько горя перенес, седой волос всего обметал. Кусок им зарабатываю, ни днем, ни ночью спокою не вижу, а они…»

Вопрошая, Микишара твердо убежден, что его жестокий поступок сполна оправдывает закон обстоятельств. Однако Шолохов судит героя иным судом, нравственным, вкладывая приговор в уста ребенка, дочери Натальи: «Гребостно мне с вами, батя, за одним столом исть. Как погляжу я на ваши руки, так сразу вспомню, что этими руками вы братов побили; и с души рвать меня тянет…»

В рассказе «Семейный человек» звучит мотив нравственной ответственности человека за свои деяния. Шолохов не снимает этой ответственности с человека даже тогда, когда, казалось, возможности противостоять обстоятельствам исчерпаны сполна и выбора нет.

Образ Микишары взят писателем из жизни. В своих записках Е.Г. Левицкая приводит такой разговор Шолохова с председателем Плешаковского сельсовета: «А как поживает Микишара?» – вдруг спросил М.А. Тот (председатель. – В. 3 .) замялся. «Приходил ко мне, просил дать свидетельство о политической благонадежности, хочет охотой заняться, ружье купил, – говорит: «У меня сын был красноармеец…» «Да ведь ты сына-то убил, – говорю ему. – Не дал ему свидетельства», – закончил председатель» 13.

В развитии детской темы Шолохов явился продолжателем традиций русской классики. В художественном мире русской литературы дети живут в тесном и чаще всего очень драматичном для них соприкосновении с миром взрослых. Именно в детских судьбах русские писатели открывали особенно веские, неотразимые аргументы для критики существующего социального строя 14. Достоевский считал страдание детей великой темой.

Достоевский выверял нравственные истины отношением к этим истинам детей, размышляя о детях как о будущем человечества. Князя Мышкина он оставил взрослым ребенком, сохранившим по-детски невинное, естественное восприятие мира, людей.

Детство Шолохова прошло на степном приволье. Будни донских хуторов и станиц, быт казаков, их нелегкий каждодневный крестьянский труд в поле и тяжелая военная служба – вот атмосфера, которая с детства окружала будущего писателя. Это была жизнь, близкая к земле, крестьянскому труду, неброской степной природе, включавшая в себя не только крестьянские будни, но и яркие впечатления от шумных ярмарок, народных игрищ и представлений. Она закладывала основы подлинного демократизма, пробуждала внимание к духовной деятельности народа. Красочная панорама глубинной народной жизни, замечательное искусство народа открылись Шолохову в самую отзывчивую, самую чуткую пору детства. Именно в эти годы в душу впечатлительного ребенка входит еще не осознанное, но цементирующее весь строй личности, представлений, ценностей народное начало, – возникает завязь чувства стихийного историзма. Уже в долитературный период он столкнулся со всеми особенностями социального, нравственного облика жителей Донского края, традициями и канонами казачьей народной культуры.

Это был период скорее эмоционального, чем рассудочного постижения мира, весьма богатый событиями, встречами с контрастными характерами, стилями поведения людей, знакомством с жизнью разных классов и сословий, национальностей, породивший у будущего писателя особую восприимчивость к калейдоскопически меняющемуся богатству и многообразию явлений.

Отец Шолохова часто менял профессии и место жительства, много кочевал по Донской области, таким образом будущий писатель, переезжая с семьей с места на место, познакомился с жизнью и бытом многих хуторов и станиц Верхнего Дона. Каковы были маршруты этих передвижений?

В 1910 году, прожив в Кружилине пять лет, семья Шолоховых переехала в хутор Каргин (позднее он будет переименован в станицу Каргинскую), где Александр Михайлович получил место приказчика в лавке купца Левочкина. С Каргиным связаны значительные события детства и боевой юности писателя. Здесь, в 1911 году, он будет брать первые уроки у сельского учителя Т.Т. Мрыхина, а через год, освоив начальный курс, поступит в Каргинское приходское училище. В 1920-е годы юный Шолохов с оружием в руках будет участвовать в становлении Советской власти. В Каргине будут написаны первые рассказы из донской жизни. Хутор Каргин часто упоминается в «Тихом Доне», события «Донских рассказов» происходят в основном в этом же хуторе.

Раннее детство писателя не ограничивается только донскими впечатлениями. Гимназический период его биографии, заложивший основы интеллектуального роста писателя, насыщен событиями, он прожит на стыке сельской и городской жизни. Так, в 1914 году, когда Шолохов заболел, отец отвез его, не успевшего закончить второй класс Каргинского приходского училища, в Москву, в глазную клинику доктора Снегирева. Остро переживалась девятилетним мальчиком разлука с семьей, родными местами. Непривычной для него, провинциала, была обстановка большого города.

После излечения Шолохов был определен в подготовительный класс частной мужской гимназии имени Григория Шелапутина. Во время учебы он жил на квартире у родственника по линии отца – А.П. Ермолова.

Отдельные московские впечатления этих лет отражены в «Тихом Доне». В клинику доктора Снегирева приедет с фронта на лечение Григорий Мелехов.

В связи с тревожной обстановкой, а также возникшими материальными затруднениями в 1915 году родители перевели мальчика в мужскую гимназию тихого провинциального городка Богучара, Воронежской губернии. В период обучения он жил в семье священника Д. Тишанского 15. С домом соединяла мальчика переписка. Ради этого мать выучилась грамоте, чтобы самостоятельно читать письма сына.

Революционные события прервали обучение. Правда, некоторое время Шолохов учился во вновь открытой Вешенской гимназии, но полный гимназический курс ему завершить не удалось: в эти годы Дон явился ареной жестокой классовой борьбы.

В 1918 году, когда на Дон, нарушая условия Брестского мира, пришли немецкие оккупационные войска, семья переехала в хутор Плешаков (здесь отец писателя работал управляющим паровой мельницей), а через год – перебирается в хутор Рубежный. С начала 1920 года – вновь в Каргин.

Детство будущего писателя совпало со временем социальной революции и войн – империалистической и гражданской, на Дону особенно ожесточенной, временем коренной ломки старого жизненного уклада, начавшейся задолго до этих грандиозных событий.