Виктор Петелин - Михаил Шолохов в воспоминаниях, дневниках, письмах и статьях современников. Книга 1. 1905–1941 гг.

На мельнице работал дворником Вася немой. Все, помню, скворечники делал и на жердях выставлял их над мельницей, и мы, ребята, в том числе и я, любили Васю, крутились возле него.

На мельнице яму строили для нефти, и ребята, какие постарше меня, кололи камень на щебень. И Михаил с хуторскими казачатами играл, хотя, правда, мало.

Шолоховы жили на квартире у Дроздовых. Подскажу тебе: у них было три сына и пять дочерей. Дроздиху звали Агриппиной. Сад у них располагался к ключу. В верху яра был родник, назывался Большой колодец.

Мельников Иван Андреевич, 1908 года рождения, уроженец хутора Плешакова:

– Нас много однофамильцев жило в Плешакове. Так вот, в детстве вместе с Шолоховым за вишней лазили. Мы вишню рвем, а его на караул ставили.

В нашей компании были Николай Королев, Алексей Дергачев, Игнат Мельников.

На охоту с тенетами ходили на зайца: сеть в верху яра ставили и нагоняли.

Набегаемся, надразнимся собак и старух, а потом Мишка говорит: «Пойдем к отцу камень колоть на щебень».

Приходим. Отец говорит: «Вы, Мишка, не будете колоть». «Будем», – говорит.

Мы кололи камень, и нам по 20 копеек каждому отец его давал, и мы шли в лавку, конфеты брали у купцов.

У отца Михаила Александровича на мельнице было штук 6–7 дворняжек, мы ходили с ними поднимать зайцев.

Александр Михайлович был простой, любил детей, шутил всегда с ними. Последний раз он приезжал в хутор в сером комбинезоне, прошел по старикам, попрощался.

В 1919 году, в восстание, Сердобский полк перешел на сторону мятежников, а наших коммунистов пригнали в казарму, где раньше отарщики жили.

…Ивана Алексеевича Сердинова отпускали к жене обмыться, потом утром привели…

Из наших, помню, среди арестованных были Евгений Петрович Оводов, Степан Федорович Полянский, Дмитрий Алексеевич Наумов, Мельников и Иван Алексеевич Сердинов.

И вот выводят их по одному на допрос: «Как убивал? Где убивал?» Кое-кого вдарил Микишара (у него два сына были у красных, а два – у белых). Здоро-овый такой…

Допрашивали по одному и спрашивали: «Где казначейские деньги?» Кое на кого говорили: «Оставить…» И оставили Полянского, Мельникова, Оводова, а остальных погнали в Елань.

У ворот казармы Мария Дроздова, жена Павла, убила из винтовки Ивана Алексеевича Сердинова, а Матрена Парамонова добила его мотыкой.

Одного пацана тогда же убили в хуторе. Подводы шли с хлебом. Мужчину в плен взяли, а мальчишка побег, и ему вслед стрельнули…

…Когда-то до войны было. На всеобуч собирали нас. Шел я с ребятами мимо нынешнего дома по улице Шолохова, 103, а Анастасия Даниловна на скамейке: «Вы чё, я пойду Мишке скажу, может, у нас в низах перебудете…» И оставила нас на ночлег.

В 1936 году я был заведующим переправой в Вешках, и ездили мы с Шолоховым рыбалить. (Он жил еще в том дому, старом.) Резучими стерлядей ловили. Тогда этой рыбы много было, запретов на нее не было.

Дергачев Павел Ефимович, 1903 года рождения, уроженец хутора Плешакова:

– У отца Шолохова на мельнице работал вальцовщиком Давид Бабичев, машинистом – Иван Сердинов, весовщиком – Христиан Платонович Кочетов. А в завозщиской жил сторож.

Дом Дроздовых был крыт камышом, с крыльцом на север, со столбами вычурными – доски с вырезами, вилюшками, – сверху крыльца – жесть.

Я думал сначала, что Шолохов списал все с плешаковцев, а потом понял, что не все от них взято. Самого Дроздова старого я не помню, но говорили: прихрамывал он.

Зимой мы в шара играли… Клюшки, шар… Играли еще в городки. Костяшки всяк себе собирал – свиные, говяжьи.

Выставляли их на лед и сбивали плиткой железной. Если все шашечки собьешь – штрафа не будет.

Играем. Глядим – Мишка пошел. Вперед из Елани, бывало, пойдет – не догоним, отстал – не догоняет нас. Не дюже липучий был.

В станице Вешенской по улице Советской живут Валентина Ивановна и Михаил Александрович Железняковы. И вот однажды они звонят мне и сообщают, что жива дочь Михаила Дроздова. Но живет она далеко, аж во Фролове Волгоградской области.

Немедля я отправился к Железняковым. Оказалось, что Валентина Ивановна – дальняя родственница Дроздовым, а поэтому я и попросил ее рассказать хоть что-нибудь из жизни этой семьи:

– Алексей и Павел Дроздовы были красивые ребята, но настырные, как говорили старые люди. Отец коня не разрешал брать, а Павел, бывало, все равно уедет.

Михаил победней жил. Как ушел на Первую мировую войну, так и не вернулся. И осталось у него три дочери и два сына. Ну, все я тебе не расскажу, это надо ехать во Фролово к Татьяне Михайловне.

Через неделю за мной заехал на ЛУАЗе М.А. Железняков, и мы поехали степными дорогами на Слащевскую, Кумылженскую и дальше – за реку Медведицу.

Татьяна Михайловна жила с дочерью на улице Пушкинской, 32. Маленький флигелек огорожен ветхой изгородью. В комнате табуретки, стол, кровать, на стенах дешевые матерчатые коврики. Под низким потолком, в самом углу, – иконы. Старушка сидит на сундуке, лицо ее исполосовано морщинами, а выцветшие глаза ее уже как-то безучастны к жизни и безразличны своим спокойствием к нашему визиту. Но слово за слово – разговор пошел, и я в своей тетради сделал запись: «Бесхлебнова (Дроздова) Татьяна Михайловна, дочь Михаила Дроздова, 1901 года рождения, проживающая по адресу…»

– Михаила Шолохова я помню, на мельнице играл. Мать у него спокойная была. Бывало, скажет: «Миша». А он – не дюже подчинялся.

Александр Михайлович не богатый был. Но все ж таки у мельницы был. Люди его уважали.

В семье Дроздовых было восемь детей: Анна, Михаил, Купина, Павло, Дашка, Фекла, Дашка (малая) и Алексей. Дед Григорий умер рано, когда отцу было 16 лет. Отец Михаил был отделенный, но тут же жил, в Плешаках.

Павел и Алексей жили в отцовском дому. Павел был офицером. Один раз у нас в хуторе был слет казаков. Это 19-й год.

А потом говорили: «Красные едут». Павел с хуторными против них и пошел. Под Матвеевским хутором в яру их и побили.

Сердинов в соседях жил. Он был в красных. Командовал. Когда наших побили, потом его взяли в плен, пригнали в казарму. Бабы стали бить пленных, у каких мужей побили…

Дроздовы занимались хлебопашеством, жили своим трудом. После восстания Алексей отступил на Кубань. Потом вернулся с другой женой, с лошадьми. А тут коллективизация. Лошадей он отдал в колхоз, а сам пошел работать в заготзерно.

Детей у Алексея не было.

Шолоховы, когда жили у нас, пользовались нашей обстановкой. Все дела с ними решала бабка, Агриппина Марковна: мы, девки, как-то мало вникали в разговоры взрослых.

Я доглядела Агриппину, бабушку свою. Дом стоял дедовский до послевоенных лет, потом его продали, свезли на другое место. Миша Шолохов, помню, ходил зимой в зипуне 5ниже колен. Кушаком его мать подвязывала, а он не хотел ходить в нем: зипун был домотканый, плохой вид имел, но шерстяной, теплый, а Мишка не любил его, жарко в нем было бегать. Наиграется, возьмет зипун за рукав и тянет за собой, когда домой идет.