Виктор Петелин - Михаил Шолохов в воспоминаниях, дневниках, письмах и статьях современников. Книга 2. 1941–1984 гг.

Задумчиво, спокойно течет Дон. И кажется, что эта многоводная река сегодня уже неотделима в нашем сознании от шолоховской эпопеи. Кажется, вот-вот по дороге пройдет Аксинья… А вон тот старик, – наверное, дед Щукарь, которому цыгане подсунули старую клячу вместо доброго казацкого коня… Словно слышится страстный голос Макара Нагульнова… Там, вдали, шагает человек с мальчонкой. Это, может быть, Андрей Соколов со своим Ванюшкой. Человек, который преодолел свою тяжелую судьбу и уверенно идет вперед…

Окна дома Михаила Шолохова выходят туда, где Дон разветвляется, образуя довольно большой, поросший лесом островок. У обоих берегов реки стоит на привязи множество лодок. Вдалеке, в степи, видна маленькая часовня, тоже описанная писателем.

И наконец, Вешенская. Она известна всему миру, как Ясная Поляна или село Михайловское…

Вешенская – станица большая, благоустроенная, с более чем пятью тысячами дворов. Дом Шолохова – у самых подступов к станице. Чтоб добраться до него, надо перейти мост, перекинутый через Дон, а потом идти дорогой или тропинкой по берегу реки. Преодолев небольшой подъем, окажешься перед низким, выкрашенным в зеленый цвет крыльцом.

– Пожалуйте, пожалуйте, дорогие грузины! – с улыбкой приглашает нас Михаил Александрович. – Приехать сюда – это действительно молодечество – в такую-то погоду. За это я вас в казаки посвящаю. С этого дня вы казаки! А ну-ка, казаки, пожалуйте сюда. Еще немного, и вам пришлось бы искать меня в Америке.

Откровенно говоря, мы ожидали более официальной встречи и поэтому заранее заготовили следующие вопросы:

– Что вы думаете о поездке в Америку?

– Над чем работаете в последнее время?

– Какие у вас планы на будущее?

– Приедете ли к нам в Грузию?

Сердечный и гостеприимный Михаил Александрович своей простотой, искренностью и добротой окончательно покорил нас, и мы забыли об официальной стороне нашего визита. Перед нами был радушный хозяин. Живые, умные глаза его приветливо светились. Он сам завязал непринужденный разговор:

– Ну, как вам ездилось? Устали порядком? В Вешенской грузины уже давно не бывали. Самым первым здесь был 24 года назад Коля Шенгелая. Как вчера, помню его приезд…

Было уже поздно. Может быть, ему надо было работать, а мы отнимали драгоценное время. Но тем не менее ни на одну минуту ни один из нас не чувствовал себя лишним.

В его большой светлой рабочей комнате с письменным столом, заваленным уймой рукописей и писем, с расстеленной на полу шкурой огромного медведя, убитого писателем, мы преподнесли хозяину книгу академика Георгия Чубинашвили «Грузинская чеканка». Подарок очень понравился Михаилу Александровичу.

– Большое, сердечное спасибо за внимание, – сказал он, принимая книгу.

…В тот вечер мы не долго беспокоили хозяина, хотя и не успели сказать многого. Он уговаривал нас остаться ночевать, но мы отказались, так как уже устроились на ночлег в вешейском Доме колхозника. Тогда Михаил Александрович взял с нас слово, что мы обязательно в 8 часов утра придем к нему.

На следующее утро он сам встречал нас во дворе своего дома. Возобновился прерванный накануне вечером разговор. Мы заметили, что Вешенская очень красиво расположена.

– Вы, случайно, не комплименты мне говорите? – улыбается Шолохов. – Вы самолетом прилетели и много действительно красивого не видели. Поднимаясь вверх по Дону, вы обязательно заметили бы, как пейзаж постепенно становится все красивее. Степи очень красивы, но донской пейзаж особенно своеобразен. Впрочем, какой красотой природы можно удивить грузина?

– Вы никогда не были в Грузии? – невольно вырвалось у нас.

– Нет, и никак не могу простить себе этого. За границей часто бываю, а вот в Грузии не бывал. До войны не выкроил времени. Увлекла работа над «Тихим Доном». В 1944 году, когда закончил рассказ «Наука ненависти», Иосиф Виссарионович Сталин посоветовал поехать в Грузию на отдых, но и тогда не удалось побывать у вас.

Шолохов задумался, потом сказал:

– И сейчас не поздно. Как только возвращусь из Америки, непременно приеду в Грузию. Так, в конце декабря. Приеду и буду вашим гостем.

Еле сдерживая радость, мы сказали, что в Грузии его очень любят. Уже выпущены в свет первые три книги «Тихого Дона», а вскоре выйдет и четвертая. И первая книга «Поднятой целины» была напечатана на грузинском языке почти одновременно с изданием ее на русском языке. А например, рассказ «Судьба человека» на днях был издан отдельной книжкой. Раньше он печатался в журнале «Мнатоби».

– Весь грузинский народ будет вашим радушным хозяином, – сказали мы.

Михаилу Александровичу, видимо, это было приятно. Он провел рукой по высокому чистому лбу и сказал:

– Спасибо, дорогие, спасибо!

Потом тихо, медленно начал он читать стихотворение Николоза Бараташвили:

Михаил Александрович знает наизусть почти всего Бараташвили. Очень нравится ему творчество Важа Пшавела. Галактиона Табидзе он знал лично.

В комнате витал запах бараньего шашлыка. Михаил Александрович извинился:

– Шашлык-то зажарили, но, как грузинский, – он все-таки не удался.

Может быть, это слишком личные обстоятельства нашей встречи, но о них хочется рассказать, потому что в них проявились человечность и радушие этого большого писателя, творчеству которого такую высокую оценку дал посетивший его недавно Никита Сергеевич Хрущев.

Шолохов одинаково щедр и в беседе и за столом. Он заставляет вас забыть, что вы в гостях у перегруженного работой писателя и, может быть, отнимаете у него самое дорогое – время.

Кстати о времени. Мы попали к Шолохову накануне его отъезда в Америку. И думали, что он не захочет нас принять. Наверно, его и так журналисты беспокоят слишком часто. Михаил Александрович, считая себя старым «правдистом» («Вот уже 35 лет, как я печатаюсь в «Правде», – говорит он), не особенно избегает журналистов, когда у него есть время. Но все дело именно во времени. По этому поводу Шолохов шутит: