Виктор Петелин - Михаил Шолохов в воспоминаниях, дневниках, письмах и статьях современников. Книга 2. 1941–1984 гг.

И все, к чему он прикасается своим пером, немедленно искажается так, что и сама правда становится ложью. Побывал Шолохов после посещения Дрезденской галереи в гостях у немецких крестьян – Марцель комментирует: «Вначале мы вдыхали в картинной галерее специфический запах, присущий каждому музею, а затем отправились в сельскохозяйственный производственный кооператив «Ам Хейдеранд» в Клоцше под Дрезденом. Больше всего высокому гостю понравилась широко поставленная заготовка навоза». Произносит Шолохов в Веймаре в доме Гёте перед витриной, где хранятся фрак и пальто автора «Фауста», слова о бессмертии гения Гёте – и Марцель не останавливается перед тем, чтобы и вокруг этого факта затеять нечистоплотную игру: «Донской казак во фраке Гёте».

Итак, Шолохов, который посещает сельскохозяйственный кооператив в ГДР и находит там язык сердечного взаимопонимания с немецкой женщиной-крестьянкой, ненавидит немцев, а Марцель, который глумится над немецкими крестьянами, заготавливающими навоз для своих полей, пылает к ним жаркой любовью.

В заключение своей статьи Марцель еще раз позволяет себе акт великодушия. Пусть все видят, какой он джентльмен. «Но что бы ни думали о Михаиле Александровиче Шолохове, казаке с тихого Дона, я настоятельно рекомендую прочитать его трилогию, которая вышла в ФРГ в 1960 году».

Прием все тот же, но при частом употреблении и он может дать осечку. У снисходительно перелистывающего страницы «Тихого Дона» Марцеля вырывается: «Между прочим, речь идет не о книге ненависти».

И это «между прочим», по его излюбленному выражению, тоже «стоит золота». Все же опасается он, что читатели «Ди цейт», не поверив ему на слово, захотят сами обратиться к «Тихому Дону» и узнают о чувствах, питаемых Шолоховым к немецкому народу, нечто совсем противоположное тому, в чем их только что пытался убедить недобросовестный Марцель.

Тем не менее Марцель может считать, что прославился. Теперь уже читатели «Ди цейт» могут о нем сказать: «Тот самый Марцель, который клеветал на Михаила Шолохова».

Хутор Пухляковский,

Ростовская область

Тихий Дон… Сколько легенд, былин, песен сложено о нем в народе! Сколько волнующих событий связано с этой рекой, милой нашему сердцу!

Нет, никогда Дон не был ни тихим, ни спокойным. Откройте эпические книги Михаила Шолохова – и на вас повеет могучим дыханием жизни, клокочущим половодьем человеческих страстей. Лучшей песней нового века стали его бессмертные творения.

Скромной, малозаметной речушкой начинает Дон в верховьях свой далекий, извилистый путь. И чем дальше на юго-восток – тем шире лента его русла, глубже поток. Неторопливо и плавно несет он зеленоватые, просвечивающие голубизной воды мимо мелких отрогов гор и зеленых урочищ, мимо городов и станиц, до самого Азовского моря. «Ой ты, батюшка, славный тихий Дон, ты кормилец наш», – величают его казаки.

Здесь, в донском краю, все полно животворящей силы. Лишь близко зная Шолохова, можно понять его сыновнюю любовь к Дону. Для него Дон – не просто водный поток, как правильно заметил финский писатель Мартти Ларни, побывав в гостях у Михаила Александровича, не просто чернозем или бесплодные пески в западинах, а живой организм, плоть и кровь его, люди, сама жизнь – все, что воспел он в полную меру своего могучего таланта. Каждый образ, пейзаж, поэтическое раздумье согреты теплотой большого сердца писателя.

В последние годы в гостях у Шолохова побывало немало представителей творческой интеллигенции. Кроме соотечественников, вешенская земля гостеприимно встречала писателей-датчан, немцев, англичан, норвежцев, финнов. Творчество Шолохова поистине стало той вершиной, которая видна отовсюду.

Гостем писателя пять лет назад был глава нашего государства Никита Сергеевич Хрущев. Он сказал тогда на митинге в Вешенской: «У нас сейчас уже трудно найти такую семью, где не было бы произведений Шолохова, которые с любовью и волнением перечитываются, обсуждаются – доставляют людям радость. Наша партия и весь советский народ высоко ценят Михаила Александровича Шолохова как выдающегося художника слова, посвятившего свой могучий талант служению великому делу построения коммунизма».

Непосредственный участник бурных событий, Михаил Александрович постоянно вращается среди своих героев, вживается в самые выразительные образы, проникает в тайники их души. Его часто можно видеть за беседой то с чабанами в придонских степях, то с механизаторами в целинном крае, то с солдатами и офицерами Советской Армии. Несколько лет назад завязалась у него сердечная дружба с рабочими Кировского завода Ленинграда.

И вот нынешним летом, по приглашению Михаила Александровича, на Дон прибыла большая группа ветеранов прославленного завода. После приезда Никиты Сергеевича вешенцы не знали более сердечных встреч, чем с кировцами. «Вы самые дорогие для меня гости», – говорил писатель, дружески обнимая посланцев Невы.

Тепло и радушно встретила шолоховская земля ленинградцев. Прямо с самолета они попали в крепкие объятия друзей. Казаки-колхозники и пионеры преподнесли гостям на вышитом рушнике хлеб-соль, вручили букеты цветов.

У рабочих города Ленина много точек соприкосновения с донским краем. Здесь, на степных просторах, некогда поднимали целину их первые тракторы-путиловцы, а теперь возделывают поля могучие «Кировцы-700». Здесь, на Цимлянском море, отлично трудятся на коммунизм их мощные турбины. Здесь, на донской земле, вел казаков «бороздой коллективизации» посланец Путиловского, ныне – Кировского, завода Семен Давыдов. Не случайно Михаил Александрович подчеркнул ту мысль, что его духовная дружба с кировцами началась не три года назад, когда он побывал гостем на их заводе, а тридцать четыре года, когда со страниц «Поднятой целины» вошел в жизнь рабочий-путиловец, близкий сердцу писателя.

Посланцы города Ленина не просто ступили нынешним летом на берега тихого Дона. С их появлением среди казаков, в доме Шолохова, две реки – Дон и Нева – как бы потекли рядом в берегах добрых сердец вешенцев. «Вот это хорошо… Такого еще не бывало», – говорили станичники о теплой встрече писателя с рабочими, с героями будущих книг.

В самом деле, чем не герой для романа о рабочем классе Михаил Гаврилович Алексеев? Он – ветеран трех революций, на заводе проработал шестьдесят лет. О новой «романовской династии» – потомственном рабочем Александре Александровиче Романове написан сценарий фильма «Его величество рабочий класс». Своего талантливого автора ждет Герой Советского Союза бывший снайпер Федор Трофимович Дьяченко, уничтоживший четыреста пятьдесят фашистских захватчиков. Сродни Давыдову мог бы стать Николай Васильевич Скворцов – рабочий-путиловец, в прошлом – моряк, председатель колхоза, двадцатипятитысячник. А прославленные рабочие-фрезеровщики Иван Леонов и Евгений Савич, чьи «волшебные фрезы» вызвали искреннее восхищение у рабочих «Ростсельмаша» и механизаторов-вешенцев, – разве это не герои-современники, достойные самых вдохновенных книг?