Виктор Петелин - Михаил Шолохов в воспоминаниях, дневниках, письмах и статьях современников. Книга 2. 1941–1984 гг.

Хозяева наперебой потчуют гостей закусками, то и дело предлагают тосты, и Михаил Александрович смеется:

– Раньше я думал, что самый гостеприимный народ – это грузины, а сегодня убеждаюсь, что и казахи не менее гостеприимны! Если не более. За все – коп рахмет, большое спасибо, но как бы не переборщить.

Пора прощаться с радушными курмангазинцами. Во дворе гости и хозяева фотографируются на память, Михаил Александрович дает автографы на своих книгах.

– До свидания, до новых встреч!

Автомашины трогаются в обратный путь. То было время одной Державы – СССР, единого Народа – советского. Сейчас в тех местах невообразимая разруха, нищета, свирепствует туберкулез, другие болезни. У народа не спрашивали, хотел ли он такого суверенитета…

А новые встречи состоялись только через два года, в течение которых Шолоховы не приезжали в Приуралье. В письмах Михаил Александрович объяснял это разного рода важными делами, да и болезнь ноги «привязывала». Но вот что характерно: он никогда не забывал об уральцах, всегда интересовался их делами, жизнью. Впрочем, трудно себе даже представить, чтобы писатель Шолохов не интересовался жизнью, успехами, неудачами своих земляков-донцов, приуральцев, всей нашей тогда великой, необъятной страны, жизнью планеты. И интерес этот никогда не был у него заурядным любопытством созерцателя, он вникал в суть дел пристально, решительно вмешивался в них, если это диктовалось необходимостью. Вмешивался не потому, что он – член правительства, член Центрального Комитета партии, просто Шолохов не мыслил, как это можно жить равнодушным, благодушным, ожиревшим обывателем.

Думаю, каждый, кто знаком с творчеством М.А. Шолохова, кто в собрании сочинений читал его резкие, острые публицистические статьи и выступления по самым различным вопросам, будь то сельское хозяйство или художественная литература, рыбные дела или проблемы мира на земле, тот видел, как он был страстен, как он зорким умом и горячим сердцем вседневно, всечасно жил делами и думами народа. Возвращусь к тому, что обстоятельства помешали Шолоховым приезжать к нам в течение двух лет, то есть в 1967-м и 1968 годах. Зная его характер, зная, что он всегда интересуется житьем-бытьем нашей области, я тем не менее в письмах к нему сообщал наши новости вскользь. Боялся обременять его своей писаниной, известно ведь, что ежедневно ему приходится прочитывать десятки, сотни писем со всех концов страны и из-за рубежа. И тут мне был преподан урок, который запомнился на всю жизнь.

В первых числах января 68-го получаю из Вешенской письмо. Как всегда, с необычайным волнением читаю стремительные, летучие строки на небольших листках розовато-желтой бумаги. Михаил Александрович сообщает, что «был в длительном отсутствии», что, хотя и с запозданием, поздравляет меня «и с тем, что разломал пятый десяток, и с Новым годом…». Далее сообщает: «В конце этого м-ца предстоит мне побывать в Дании, Норвегии, Швеции и Финляндии, но в задумках заветных мечтаю посидеть летом с удочками где-нибудь в Бобровом или еще каком-либо озере уральской поймы…»

Милости просим, ждем! С удовольствием читаются эти признания. Но несколькими строками ниже начинается настоящая «головомойка», подсоленная кое-где шуткой, чтобы не обидеть адресата и его приятелей: «Скажи своему соседу Варееву, что он… (Следуют шутливые, но весьма крепкие эпитеты. – Н. К.) Сколько раз он гостил на Братановском, а не считает себя обязанным хотя бы из элементарного приличия написать, как рыба, какие виды на будущую рыбалку, как зимовка, вообще – как жизня прядется в Уральске и его окрестностях. Держали его в редакции, чему-то учили, воспитывали, а из него… (Опять следуют крепенькие, шутливые слова. – Н. К.) Разумеется, с Егорова спросить нечего (уровень не тот), но вы-то с Вареевым хороши! Не новогодние поздравления от вас нужны… а дельное письмо, из которого можно было бы хоть что-то узнать о жизни уральцев.

Петр Петрович (П.П. Гавриленко, живший в то время в Алма-Ате. – Н. К.) изредка пишет, но издали ему видно плохо, что творится в Уральской области. В частности, он писал о большом сбросе крупного рогатого скота и овец. Что нового в этой области? Как с зимовкой? С перспективами ее окончания? Сходи, пожалуйста, в обком, разузнай там и напиши. Я бы мог прямо обратиться… но боюсь оптимистически-казенной отписки, а это меня никак не устраивает.

У нас с экономикой благополучно, но вот снег за последнюю неделю сошел чистоганом, озимые голые и тревога уже щекочет где-то под дыхалом.

Ростовчане – знакомые тебе – пребывают в здравии. Писатели пишут, лихих в посадке и проездке конников не видится и не предвидится… Аким Андр. (работник Ростовского обкома партии Сидоров А.А. – Н. К.) нянчится с иностранцами, коих перебывало в Ростове с миллион, не меньше. Ростов значительно приукрасился жильем, гостиницами, внешним видом. Вот, как будто, и все донские новости. Привет от нас жене и сыну. Тебя обнимаю.

М. Шолохов.

PS. Жду обстоятельного письма! М. Ш.

Такой вот был преподан урок! Читатель, наверное, уже обратил внимание на то, что Михаил Александрович не только интересуется делами, просит обстоятельного ответа, но и сам очень ярко живописует жизнь на Дону.

И это – не единичный случай, не в минуту, как говорят, настроения, Шолохов всегда такой в переписке. В каждом человеке он предполагает наличие естественного любопытства, жажды познания.

Хочу привести еще одно письмо Михаила Александровича, присланное в апреле того же года. Даже приведенное мною не полностью, оно показывает, как небезразличен писатель ко всему, с чем ему приходится соприкасаться, как огорчается, как беспокоится, если видит нелады и промахи. Не зря говорится, что великое видно даже в малом.

Вот это письмо:

«Дорогой Николай!

Не мог своевременно ответить и теперь спешу поправить свою оплошность.

Недавно вернулся домой после почти трехмесячного отсутствия. Поездку по Скандинавии все же совершил, сопутствуемый М.П., дочерью и сыном. Самолетом до Копенгагена, поездом до Осло, поездом же до Стокгольма и оттуда самолетом до Хельсинки.

Побывал на деловых встречах и приемах у всех своих издателей, завершил все, что замышлял, и, признаться, изрядно устал из-за больной ноги ото всех этих поездок, визитов, банкетов и пр. чертовщины. Это не помешало мне побывать на фермерских хозяйствах, посмотреть на новое, что имеется у них. Пребывание в четырех этих странах, очень своеобразных и богатых, было во всех отношениях и содержательным, и интересным. Здорово хозяйствуют сукины сыны!

Летом в разное время приедут в Вешенскую с женами издатели Лихдхарт из Дании, Фьелд и Кристобель – из Норвегии и Швеции. Был в гостях – принимай сам. К осени пожалуют финны и японские писатели, так что лето будет «прибойное»… А все же хочу в июне побывать в ваших краях, порыбачить. Если же не удастся летом, то уж осенью всенепременно…»