Виктор Петелин - Михаил Шолохов в воспоминаниях, дневниках, письмах и статьях современников. Книга 2. 1941–1984 гг.

М.А. проинформировал о том, что в Вешенскую собираются приехать представители творческих союзов – кинематографистов, композиторов, – они просили М.А. принять их. Но М.А. заявил резонно: «Избавьте меня от этого ради бога. Прошу на полном серьезе. Во-первых, вы видите, от меня врачи не отходят, болен. Во-вторых, это выглядит так, будто я устраиваю для себя юбилей, похваляюсь. Все это не в моем вкусе. Пусть едут по городам и районам области, а сюда прошу не приглашать. Я позвоню Тесле, пусть объяснит им».

Так и получилось. После ухода Булавина и Короткова М.А. позвонил тов. Тесле и очень серьезно просил его не устраивать с ним встречи до юбилея в связи с болезнью. В конце разговора пошутил: «Принимай их, милый доно-кубанско-монгольский казак, в Ростове, где угодно. Там есть молодые артистки. Вопреки своему обычаю Прасковье (жене) рассказывать не буду, буду молчать, как камень».

В сегодняшней почте пришла книга с дарственной надписью автора Колотова В.В. «Николай Алексеевич Вознесенский». Посмотрев ее минут десять, М.А. произнес: «Концовки нет».

– Как нет? – спросил я.

– А так, Вознесенского сначала посадили, а затем расстреляли, а тут об этом ни слова. Боятся, и чего?

После часового чтения М.А. добавил: «Книга хорошая, заслуживает внимания».

Наиболее сложно было решить вопрос о ремонте дома к юбилею. Дом снаружи потрескался, краска местами отстала, веранда рассохлась – страшно смотреть. Внутри потолки вздулись, штукатурка местами осыпается, полы надо циклевать и т. д. Но, несмотря на это, М.А. не хотел делать ремонт. Настаивали я, Булавин, Коротков и М.П. Наконец М.А. сдался: «Надоели вы мне» – и рассказал, как в старинном особняке посольства СССР в Швеции он предлагал почистить или заменить потемневшие бронзовые дверные ручки и получил от посла ответ: «Надо оставить все так, как было. Это вещи старинные».

«Я тоже не хочу здесь ничего менять. Пусть останется все так. Уж если вы пристаете, делайте снаружи и внутри на первом этаже. Наверху ничего не трогайте, ничего не изменяйте».

18 января

Состоялась первая встреча с председателем исполкома облсовета Сабанеевым Станиславом Николаевичем. Речь шла о делах области, северных районов, о новинках и направлениях в промышленности, сельском хозяйстве и др. Далее беседа продолжалась за обедом, который М.А. устроил в честь гостя. Переключились на ход подготовки к юбилею М.А.

М.А. Меня волнует приезд москвичей и ростовчан. Сколько их будет, мы до сих пор не знаем. Уж слишком широко размахнулись. Дело тут не в материальной стороне. Мне бы лучше со своими более близкими встретиться, как говорится, «подальше от начальства».

Саб. Вы, М.А., не напрягайте ни умственных, ни физических сил. Будьте спокойны, мы все сделаем, все обеспечим, опыт в больших приемах есть. Сегодня я привез всех начальников отделов, управлений и ведущих служб области, сейчас они совещаются у вас в Вешенской. Задачи им поставлены, теперь они их уточнят и приступят к делу.

Далее последовал шуточный разговор. С.Н. избрал удачную тему – охота. Видно, неплохой охотник. Приглашал М.А. на охоту. Шла речь о создании по инициативе Сабанеева Вешенского участка Гослесохоты. После обеда М.А. показал С.Н. свой арсенал ружей и остался доволен тем, что собеседник в них хорошо разбирается.

Уловив момент, когда М.А. сел, я усадил С.Н. рядом с ним и наставил фотоаппарат. Щелчок получился в тот момент, когда М.А., махнув левой рукой, с громким смешком произнес: «У него все равно ничего не получится». «Что получится, не знаю, но фото будет», – сказал я.

19 января

Поиграли в карты: Громославский, Аухимович, хозяева и я. «Огонь» был сосредоточен на А.У. Десять раз подряд он оставался в дураках и при этом изображал глубокое недовольство своим поражением, шумел, что, естественно, вело к дружному смеху.

В 2 часа дня мы семьями – Булавин, Аухимович – ходили на открытие кинофестиваля, посвященного 70-летию писателя. Приглашали М.А. и М.П., но они отказались, мотивируя тем, что уже видели.

20 января

Утро. 8 пас. 15 мин. Они уже позавтракали. Я пришел, как всегда, начался шуточный разговор. Рассказал о просмотренном вчера кинофильме и уверил их в том, что этот фильм они не видели. Внес предложение пойти посмотреть. М.А. живо отозвался и сказал: «Звони. Спроси, когда могут прокрутить». Сеанс был назначен на 10 часов утра.

…Перед глазами всплывает зимний пейзаж станицы. В этом году ст. Вешенская была особенно красива. Искрящийся снег украшал крыши казачьих куреней и хозяйственных построек, сказочно преображал деревья, празднично устилал улицы. Под яркими лучами солнца станица искрилась, мерцала и слепила.

Как сейчас, помню, вышли они во двор и, щурясь от яркого света, рассуждали. «Помнишь, Миша, как нас уговаривали переселиться в город? – говорила Мария Петровна. – В Москву, Ленинград предлагали…»

«Город меня не прельщает, – отвечал Михаил Александрович, – куда от такой красоты, и писать здесь способнее». Направляясь к выходу из двора, М.А. обратился ко мне: «Не утерплю, закурю в кино, ругать не будут, но пепел на пол бросать неудобно. Захвати, пожалуйста, маленькую пепельницу».

Т. к. киносеанс был вне графика, людей было мало, мы сидели рядом, где-то на двенадцатом ряду. Перед нами появлялись одна за другой сцены из его произведений – рассказов, романов «Тихий Дон», «Поднятая целина», документальная хроника – автор за письменным столом в разные времена, на встречах с писателями, зарубежными гостями, трудящимися, выступления на съездах партии и сессиях Верховного Совета и конечно же на охоте и рыбалке.

Чем больше я всматривался в лицо писателя и проплывающие на экране эпизоды, тем большее волнение охватывало меня. М.А. сопереживал своим героям: вместе с ними любил Родину, радовался, шутил и смеялся, вместе с ними боролся и тяжело переживал их трагедию. На экране всплывали Ванюшка… Мишутка… М.А. зажег сигарету, сделал затяжку, кашлянул. Брови опустились, шевельнулись губы, левой рукой потрогал усы. На экране выплывает Островнов, завхоз колхоза, – у писателя зашевелились выпуклые скулы, пальцы сжались в кулаки. При виде деда Щукаря весело, чуть вздрагивая, посмеивается. Чуточку вздыхает, встретившись с самим собой в молодости: сидящим за письменным столом, вместе с женой в саду, под кручей на берегу с удочкой. Легонько толкнул Марию Петровну, кивнул головой в сторону экрана, шепнул: «Давай повторим заново… »

Сеанс закончен. В раздумье, не спеша возвращались домой.

Молчание нарушила Мария Петровна:

М.П. Какой хороший фильм! Я думала, просто сбор фотографий, а тут оказалась целая жизнь.

М.А. Какая же она большая, за час двадцать минут пробежала! Мелькнула, как дымка на далеких морских островах.