Дмитрий Жуков - Русские писатели XVII века

Существовавший же в Москве со второй половины XVI века Печатный двор находился в ведении патриарха и выпускал книги преимущественно церковные, богослужебные и духовно-назидательные. В XVII веке деятельность Печатного двора несколько оживилась. Стали выходить книги и светского содержания, учебная литература — буквари, грамматики, азбуки, но спрос на книги был так велик, что печатных произведений не хватало, книги переписывались от руки. Центральным правительственным учреждениям требовалось большое количество грамотных людей, которые были бы способны вести переписку, а также учет поступающих налогов и податей, могли бы растолковать смысл и значение прибывающих из столицы документов и материалов. Одним словом, Русское государство было поставлено перед необходимостью признать народное образование одной из насущных своих задач, приблизить его к уровню западноевропейского. Наиболее ярко и последовательно эту мысль выразил один из крупнейших мыслителей XVII века ученый Юрий Крижанич, посвятивший основную часть своего трактата «Политика» обоснованию значения образования (по его терминологии — «мудрости»). Он призывал царя ввести в России образование на западный манер.

Первоначальное обучение грамоте на Руси производилось так называемыми «мастерами», грамотными людьми главным образом из низших слоев духовенства: дьячками, пономарями, дьяконами, священниками. Набрав группу из нескольких человек, учитель получал плату (часто — натурой, продуктами) и приступал к изучению букваря. Дети, хором повторяя за учителем названия букв церковнославянской азбуки («а» — «аз», «б» — «буки», «в» — «веди», «г» — «глаголь» и т. д.), заучивали их, затем составляли слоги («ба» — «буки-аз», «ва» — «веди-аз»), из слогов — простейшие слова («папа» — «покой-аз-покой-аз»), от слов переходили к чтению текста. Основанная на зубрежке, на механическом запоминании, эта система обучения грамоте была крайне тягостна для учеников. Их часто наказывали розгами; нередко учеников заставляли выполнять хозяйственные работы в доме учителя.

Обучение в школе мало чем отличалось от домашнего обучения. Дети жили обычно при училище. Симеону в начале своей педагогической деятельности пришлось пользоваться одним из вышедших к тому времени печатных букварей. Первый печатный букварь Василия Бурцева был выпушен в свет еше в 1634 году и назывался так: «Начальное учение человеком, хотящим разумети божественного писания». Этот букварь переиздавался несколько раз, занимал одно из первых мест по тиражу среди изданий Печатного двора и стоил две деньги, то есть одну копейку. Букварь Бурцева открывается гравюрой с изображением класса и учителя, наказывающего розгой ученика.

Вместе с букварем ученики изучали и арифметику по рукописным руководствам, имевшим такое витиеватое название: «Книга сия, глаголемая по-эллински и по-гречески арифметика, а по-немецки альгоризма, а по-русски цифирная счетная мудрость». В конце XVII века в Москве была напечатана таблица умножения, причем в заглавии была указана и практическая цель издания: «Считание удобное, которым всякий человек, купующий или продающий, зело удобно изыскати может число всякие вещи».

Как известно, в древнерусской начальной школе вслед за азбукой и словарем учащиеся приступали к чтению часослова — богослужебной книги, содержащей молитвы. Они были расположены по часам церковной службы — отсюда и название «часослов».

Ученики должны были выучить тексты молитв наизусть и знать последовательность их произнесения во время службы. Знакомство с часословом свидетельствовало уже о более высокой степени грамотности.

В бумагах Симеона сохранилось «Предисловие в часослов», вероятно, оно предназначалось для вышедшего уже после его смерти, в 1681 году, часослова. В предисловии к часослову Полоцкий излагает свои педагогические взгляды. Исходя из того, что полученные в детстве навыки и привычки сохраняются до самой смерти человека, Симеон говорит о необходимости начинать обучение и образование ребенка с самого раннего возраста. Он пишет, что надо оберегать детей от сквернословия и грубости. Золотое время детства никакою ценою возвратить нельзя, поэтому неблагоразумно разрешать детям проводить годы своего младенчества «в тщетных играниях», нужно с малых лет приступать к обучению и воспитанию ребенка. Для большей убедительности Полоцкий сравнивает возраст человека с временами года и пишет, что на весне жизни (то есть в детстве) нивы «сердец учащихся» готовы к восприятию и посеянные учителем семена знания легко прорастают, что и дает возможность человеку в пору зрелости собрать «душепитательные класы» (то есть колосья, злаки).

Показательно еще одно высказывание из этого предисловия: его издание предназначалось Симеоном «во общую пользу всех отрок православно-христианских». Полоцкий специально подчеркивает, что эта книга печатается не только в богослужебных целях, но и для обучения детей письму и чтению. Он призывает родителей — «чадам вашим вручайте ко учению» эту книгу — и убеждает детей радостно принимать часослов, внимательно читать и разуметь напечатанное в нем.

И в своих стихотворных посланиях и обращениях Симеон касается задач просвещения, воспитания. В одном из стихотворений он прямо говорит, что не тот мудр, кто много читал, видел и знал, а тот, кто ведает, как эти знания употребить к добру, а не ко злу. Особенно глубоко и детально осветил Полоцкий вопросы семейного воспитания. Полоцкий считал, что именно семья, мировоззрение и поведение старших оказывают огромное влияние на еще не окрепшую и жадную к новым впечатлениям душу ребенка.

Симеон отмечает, что у многих хороших родителей бывают плохие дети. Отчего это происходит? Оттого, что ребенка излишне балуют. Любовь родительская — благо, но лишь тогда, когда она не чрезмерна. У маленького сына — маленькое зло, но если его не пресечь вовремя, то вместе с ростом ребенка вырастет и его зло. Обязанности родителей сложны и многообразны. Они должны выбирать товарищей для своего сына (в соответствии со взглядами своего времени Полоцкий говорит преимущественно о воспитании мальчиков), не подавать ему плохого примера ни словами, ни поступками, нужно приступать к обучению ребенка с юного возраста, затем учить мастерству и больше всего на свете опасаться безделья, ибо оно есть источник зла.

Симеон неоднократно возвращается к теме родительской любви и всеми способами старается убедить своих читателей в необходимости сдерживать порывы родительских чувств, так как безмерная любовь отца может привести к гибели его сына. В качестве яркого и впечатляющего примера Полоцкий рассказывает историю о сыне Солнца — Фаэтоне. Отец, горячо любящий сына, внял его просьбам и разрешил ему ездить в своей огненной колеснице. Фаэтон же, не имеющий ни сил, ни достаточного опыта для управления «быстротекущими» конями, не справился с ними; мало того, из-за своего безрассудства он едва не сжег и небо и землю. И отец-Солнце вынужден был молнией убить своего сына.