Василий Митрофанов - С крылатыми героями Балтики

Приятно было узнать о дружной подписке однополчан на Третий государственный военный заем.

За время моего отсутствия произошли изменения в личном составе. Капитана С. А. Гладченко назначили помощником начальника штаба нашего же полка. На освободившееся место адъютанта 1-й эскадрильи прибыл старший лейтенант С. А. Богуславский. Вместо отозванного С. Я. Плитко заместителем командира полка по политической части прислали капитана Геннадия Петровича Нечаева. В его лице однополчане получили достойного преемника Плитко.

Командиром первой эскадрильи вместо майора В. П. Меркулова, убывшего в другую часть, назначили капитана В. А. Свешникова. Виктор Алексеевич служил перед тем командиром звена 3-й эскадрильи. Это был опытный боевой летчик, умелый воспитатель. При всей требовательности, он был очень скромным и душевным человеком, никогда не повышал голоса. Своим уравновешенным, невозмутимым характером он напоминал Я. З. Слепенкова.

В числе вновь прибывших молодых летчиков был Т. В. Тяжев, успешно летавший до конца войны. Сразу по возвращении из Москвы я сделал медицинский осмотр летчиков. Это было незадолго до известной операции потопления балтийской авиацией 16 июля 1944 года в финской военно-морской базе Котка немецкого крейсера ПВО "Ниобе" (ошибочно принятого вначале за финский броненосец "Вяйнемяйнен").

Накануне операции, осуществленной с участием 30 "яков" во главе с Павлом Ивановичем Павловым, летчики хорошо отдохнули. Обстановка позволила для большинства из них день перед ответственным заданием сделать своего рода выходным, с выездом на берег Финского залива. Погода благоприятствовала, можно было искупаться, поиграть в мяч, порезвиться. После отбоя, сделанного на час раньше обычного, командир полка и я побывали в общежитии летчиков. Утром после врачебного предполетного опроса и осмотра оказалось необходимым доложить командиру о непригодности к выполнению заданий лишь одного. Минувшую ночь он плохо спал, лицо бледное, пульс частил. Сам летчик уверял в нормальном самочувствии. Павлов в таких случаях, поддерживая врачебное заключение, оставался непреклонным. Назначил другого.

В момент взлета и до посадки я находился вместе с медицинской сестрой у санитарной машины, заранее проверенной и дооснащенной всем необходимым. Мы были в полной готовности действовать немедленно по обстановке. К счастью, необходимости в этом не возникло. После выполнения задания "Яковлевы" и "петляковы" без потерь вернулись домой. Раненых среди наших истребителей и пикировщиков не было. (В. И. Раков вспоминает, что кроме истребителей и пикирующих бомбардировщиков, действовавших из Борков, в этой операции с других аэродромов участвовали топмачтовики - "бостоны" (бомбившие с бреющего полета), штурмовики, истребители. Всего 131 самолет. Из всей этой армады были сбиты зенитками только два топмачтовика: два других топмачтовика, Пе-2 и Ил-2 получили пробоины.) Летчики рассказывали, что истребители противника даже не смогли подойти к району цели. Все противодействие враг оказал зенитным огнем.

Операция завершилась полным успехом. От первых прямых попаданий В. И. Ракова крейсер полузатонул. Добили его остальные пикировщики 12-го полка и топмачтовики подполковника И. Н. Пономаренко.

Мы видели, как боевые друзья, завершив успешный полет, плотно окружили В. И. Ракова. Возбужденные и радостные, мокрые от пота, они наперебой выражали свое восхищение его энергичными, смелыми действиями, воодушевившими их всех в сложнейшей, тщательно разработанной и блестяще проведенной операции.

Не поскупилось на похвалы и высшее командование. Сразу же после полета, когда В. И. Раков, как старший в воздухе всей группы, доложил наркому, находившемуся на аэродроме, улыбающийся Н. Г. Кузнецов, желая обнять отважного летчика, сказал: "Подойдите ближе, товарищ полковник!" Деталь эта долгое время передавалась однополчанами из уст в уста.

Многие участники операции были представлены к высоким правительственным наградам. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 июля 1944 года наиболее отличившиеся морские летчики были удостоены звания Героя Советского Союза. Среди них был и командир 3-й эскадрильи нашего 21-го полка капитан Павел Ильич Павлов. К тому времени, по данным наградного листа, на его счету было 557 боевых вылетов, 40 воздушных боев, 10 сбитых самолетов врага лично и 3 - в группе. (До конца войны он сделал еще 43 боевых вылета, провел 17 воздушных боев, сбил 3 самолета лично и 3 - в группе.)

В. И. Ракова Родина удостоила второй Золотой Звезды Героя.

Паневежис

Размещение. Очередные победы. Ранения. Новые утраты

В начале августа 1944 года мы перебазировались в Паневежис Литовской ССР. Был сделан бросок около 700 километров на юго-запад от Ленинграда. Туда же перелетел 1-й гвардейский минно-торпедный полк под командованием Героя Советского Союза гвардии подполковника И. И. Борзова. Предстояло участвовать в ликвидации окруженной в Либаве Курляндской группировки, насчитывавшей более 30 дивизий - 16-ю и 18-ю армии противника. Задача эта возлагалась на 2-й и 1-й Прибалтийские фронты и Балтийский флот. Авиации КБФ надлежало срывать морские перевозки фашистов: бомбить порты, наносить удары по конвоям и транспортам на переходах, топить вражеские боевые корабли.

Поспешно отступая, фашисты предпочитали оставлять за собой груды развалин и пепла. То же они сделали и на аэродроме в Паневежисе: все, что успели, разрушили. Взорвали большой четырехэтажный жилой дом, здания служебного и хозяйственного назначения. Привели в негодность взлетно-посадочную бетонированную полосу, рулежные дорожки. Территория гарнизона оказалась крайне захламленной различного рода мусором и нечистотами. Вскоре, однако, был наведен минимально необходимый порядок для боевой работы и походной жизни авиаторов.

Летчики полка разместились в уцелевшем небольшом одноэтажном каменном доме с толстыми стенами, бетонированным полом и прорезанными у самого потолка продолговатыми узкими окнами, зарешеченными железом. Вероятно, прежде это был какой-то склад. В нем было очень сыро. Естественного света и воздуха не хватало. Отапливали помещение двумя железными печками. В осенние и зимние месяцы дневальный матрос топил их старательно и непрерывно. И тем не менее стены отпотевали и временами в углах стекали струйки воды. Спали на деревянных койках, связанных парами одна над другой.

Вместе с летчиками поселились я и парторг Восков. Он - внизу, а я - над ним. Каждый раз, когда я влезал к себе наверх, койки наши со скрипом раскачивались, и Восков не забывал предупредить: "Осторожнее, опрокинешь!"

Технический состав в большинстве занимал сколоченные и зарытые в землю ящики. Столовые были устроены в бараках из досок.