Лучано Паваротти - Мой мир

После ужина Тибор рассказал о себе. Он родился в Будапеште и с восьми лет уже пел в хоре Венгерской национальной оперы: тогда театру требовались мальчики-сопрано. За это платили. Он пел в хоре семь лет, потому что семья жила бедно и постоянно нуждалась в деньгах. Тибор вырос за кулисами и был заворожен всем, что связано со сценой: декорациями, костюмами, освещением, гримом. Он рассказывал, что, когда его сверстники изучали в школе географию и арифметику, он изучал театр. Он любил в театре все.

Но в пятнадцать лет его постигло несчастье. «Мой голос не изменился, — рассказывал Рудаш. — Он пропал».

В последующие месяцы Тибор жил впроголодь. Приходилось браться за любую работу. С братом-близнецом он выучился акробатике, и они поставили акробатический танец. Потом они пригласили в номер девушку и назвали его замечательно: «Сахарная баба и близнецы Рудаш». Танец имел успех, и они путешествовали с ним по Европе. Тибор рассказал мне о венграх то, чего большинство людей не знает, — все они, как и румыны, отличные акробаты.

В 1948 году, когда Рудаш был на гастролях в Австралии, в Венгрии к власти пришли коммунисты. Никто из них троих не захотел возвращаться домой. Они нашли убежище в Австралии. Сделать это было непросто: новое венгерское правительство пыталось заставить всех своих граждан вернуться домой из-за границы, особенно известных венгров («Сахарная баба и близнецы Рудаш» были известны в своей стране). Вскоре они стали так же хорошо известны и в Австралии; у них появились друзья — даже в правительстве. Некоторые из друзей предложили укрыть на время эту троицу — пока венгерская тайная полиция не забудет о них.

Год спустя трое молодых людей перестали скрываться. Их номер распался. Теперь им предстояло как-то зарабатывать на жизнь в Австралии. Брат-близнец Тибора (несколько лет назад он умер) занялся производством одежды, сам же Тибор открыл школу танца и акробатики. Вскоре у него уже было много учеников. Но когда они заканчивали курс, их матери приходили к Тибору жаловаться: «Вы раскрыли у наших детей талант, а где же работа?» Тибора можно было бы понять, если бы он отвечал, что теперь это не его забота. Но Тибор не таков.

Чтобы дать работу своим бывшим ученикам, он создал танцевальную группу, нашел ангажемент. Его танцовщики были очень молоды — им было по двенадцать — пятнадцать лет. Зрителям они нравились, и вскоре Тибор создал уже несколько танцевальных групп. Юные артисты разъезжали по всей Австралии с акробатическими танцами, которые он сам же и ставил. К 1960 году у него было семь групп, выступавших в Австралии и Юго-Восточной Азии, в 1963 году их было уже одиннадцать. Его артисты выступали даже в «Лидо» в Париже. Этот человек очаровал меня. В то же время, когда Тибор возил своих юных танцоров по всему миру, я начинал свою оперную карьеру в Европе. Никто из нас тогда и не предполагал, что когда-нибудь мы будем заниматься одним делом.

Как-то раз Рудаш получил ангажемент для одной из своих групп в отеле «Дюны» в Лас-Вегасе. Во время его пребывания там ему предложили помочь организовать большое шоу. Он принял это предложение и какое-то время успешно работал исключительно в Лас-Вегасе. Позднее Рудаш устраивал диснеевские праздники, представления на льду. Он специализировался на роскошных постановках. Со временем Тибор создал собственную компанию, которая занималась не только постановками, но и изготовлением декораций и костюмов.

Во время той встречи в миланском ресторане Тибор поделился со мной планами, что хотел бы устроить не только один этот концерт в Атлантик-Сити: он намерен обеспечить мне огромные аудитории — больше тех, перед которыми когда-либо выступал оперный певец. Он рассказал, что уже имел дело с исполнителями классической музыки, организовав в Лас-Вегасе выступление знаменитого дирижера Зубина Меты с Нью-Йоркским филармоническим оркестром.

Как и я, музыканты этого оркестра поначалу отказались исполнять серьезную музыку в казино, но Тибор переубедил их, сделав необычное предложение: он выдаст каждому оркестранту на сто долларов 25-центовых монет для игровых автоматов. Им так пришлась по вкусу эта идея, что они тотчас согласились.

Но финал этого мероприятия был не столь безоблачен: когда Рудаш и Мета с женами обедали после концерта, им постоянно мешали музыканты, подходившие с требованием открыть кредит в казино, так как в ту ночь они проигрались. Так, благодаря остроумной идее Тибора, доходы казино резко выросли из-за азарта ста тридцати оркестрантов из Нью-Йорка.

С большим интересом слушал я его удивительные рассказы. У меня уже сложилось определенное мнение об этом человеке: он зарекомендовал себя решительным и находчивым всего за три года. Теперь и я испытал на себе его невероятный напор, увидел оригинальность мыслей, широкий кругозор и необыкновенный энтузиазм. Мы с Гербертом сомневались в том, что он может хорошо знать оперу, но когда спросили его об этом, Тибор заверил нас, что любит оперу.

Мы убедились, что у него незаурядные ум и энергия. Дирижер Георг Шолти, тоже венгр, однажды сказал мне, что быть венгром — значит войти за вами через вращающиеся двери, а выйти впереди вас. Когда входишь с кем-то в дело, всегда следует быть начеку. В начале наших отношений с Рудашем мы с Гербертом решили, что концерт в Атлантик-Сити будет хорошей проверкой — стоит нам иметь дело с Рудашем или нет. Оказалось, что с ним можно замечательно сотрудничать и мы делаем это уже на протяжении двадцати лет. Он всегда выполняет обещанное, он справедлив. Я никогда не входил вместе с Тибором через вращающиеся двери, но думаю, ему не понравилась бы идея проделать со мной подобный номер.

После приятного вечера, проведенного вместе в Милане, первое, что я узнал, когда Тибор вернулся в Атлантик-Сити, что руководители «Резортс Интернешнл» отказались от идеи с тентом: это обойдется слишком дорого. К тому же вряд ли Паваротти или любой другой оперный певец сможет собрать столько зрителей. Они также сказали, что я не смогу привлечь в казино солидных клиентов, как это могут сделать они со своими собственными шоу.

Но Рудаш был уверен в успехе. Он обещал владельцам казино заплатить за все из собственного кармана — он имел в виду не только тент, но и сцену, освещение, звук, четыре тысячи стульев и еще массу других вещей. Если бы Тибор заплатил за все сам, он бы получил и всю прибыль. Наблюдая за его действиями, я понял, что мои первые впечатления подтвердились…

Примерно за месяц до концерта Тибор организовал рекламу в газетах Нью-Йорка, Филадельфии, других близлежащих к Атлантик-Сити городов. Когда началась продажа билетов, по телефону и в кассах менее чем за час было продано четыре тысячи билетов, Тибор решил натянуть тент пошире, чтобы вместить еще пять тысяч мест. Билеты на эти дополнительные места были проданы за один день. И что удивительно — люди стояли за ними в очереди по нескольку часов.