Александра Шарандаченко - Регистраторша ЗАГСА. Из дневника киевлянки

На первой странице рождественского номера в глаза назойливо лезло напечатанное на немецком и украинском языках рождественское приветствие немцам от… украинского народа, который в день немецкого рождества испытывает особое чувство радости, вызванное «освобождением». Мы многозначительно переглянулись с Филиппом Григорьевичем…

Тут же — огромная рождественская елка в «Великой Германии». Все украшения елки — трофеи «освободительного крестового похода»: захваченные у нас железные дороги, заводы, фабрики, рудники; в мешочках (рождественские подарки немецким детям) с надписанными цифрами — убитые, пленные. Из каждого такого мешочка выглядывали, смотрели на нас родные лица погибших советских людей.

Сводки на первой странице не было, и Филипп Григорьевич тут же свернул газету.

— Пригодится на обертку. Бумаги в этом номере много.

Еще несколько пассажиров развернули газету, но оригинальный рисунок ни у кого не вызвал улыбки…

Дома меня ждал все тот же голодный ужин, детский концерт и нервное возбуждение взрослых. Сегодня дети нервничают весь день: подохла Соседка — кошка. Мама нашла ее в сарае околевшую, где-то закопала, но неосмотрительно проговорилась об этом, и дети уже знают: это «он» ее задушил. «Он» — это голод, в их представлении очень худой, костлявый, желтый и страшный «дед», который ходит с мешком и посохом. Смело идет туда, где нет и картофелинки, а непослушные дети не хотят есть картофельную шелуху и требуют «печенья»… Успокаиваю детей тем, что к нашему двору, к ним «он» побоится подойти, так как еще имеются «поныки» из шелухи, а скоро достанем картошку, тогда «он» вовсе испугается и убежит.

— Куда? — спрашивают мальчики, а Маринка равнодушно и грустно слушает, свесив головку, которая на тонкой бледной шейке похожа на сломанный умирающий цветок…

— В лес убежит.

— А немцы там есть? — допытывался Василек…

Вчерашний день ушел на мытарства в управе.

Распределение нарядов Медяник поручил какому-то Варченко. Познакомилась с этим новым «паном». Наряд выписал на Макаровский район, так как на ближе расположенные районы запрещено выдавать наряды, но пообещал позднее «выкрутить» поближе. Если не сумеем реализовать полученный наряд, его необходимо вернуть — это ускорит операцию обмена на другой, поближе.

Когда, взяв наряд, поблагодарила его и кинула «до свидания», он остановил меня:

— Я вас где-то видел. Вы какой институт кончали?

Тогда и я вспомнила, почему мне так знакомы его глаза и манера разговора: учились вместе, хотя и на разных факультетах, я кончала на год позже его. Так вот где встречались! Университет…

«Должно быть, узнал меня сразу же, потому что глаза остались такими, как были», — подумала я.

Однако про себя решила: лучше быть осторожной.

Из городской управы успела еще на Печерок в штадткомиссариат, к главному немецкому хозяину нашего города — он проверяет и утверждает выданные нам наряды на нашу картошку.

В школе еще застала нескольких коллег. Они обрадовались наряду, хоть и далекому. Может, посчастливится найти подводу?

Когда возвратилась домой, узнала от детей, что «все мамы» с бабушкой ушли на «обмен» и скоро должны прийти.

И вправду: вскоре «все мамы» появились во дворе радостные, с коромыслами и мешками; они принесли картошку, выменянную в заезжем дворе на ботинки и новый теплый свитер.

Дети увидели в руках у бабушки еще и буханку, прижатую к груди, и подняли радостный шум.

Но не только этим отличался вчерашний «счастливый день». После ужина Маруся и Наталка не переставали толковать о том, что предстоящие несколько дней будут у нас насыщены полезной деятельностью:

— В Дарницу, в кошары «Мясокомбината», два дня тому назад вновь пригнали пленных. Зося пошла разыскивать мужа и привела двоюродного брата. Вере, которая пошла искать брата, посчастливилось спасти первого посмотревшего на нее пленного.

В мастерской работницы только и говорили сегодня о том, как бы помочь какой-нибудь душе вырваться оттуда. Гибнут пленные у всех на глазах. Вдобавок ко всему, как на грех, ударили жестокие морозы… Что-то надо и нам придумать.

— На каких основаниях их отпускают? Какие формальности соблюдаются? Вы узнали об этом? — спросила я, волнуясь, а воображение уже рисует один спасительный вариант за другим.

Сестра и невестка порадовали меня своей предусмотрительностью.

— Мы обо всем разузнали и отпросились у Николая Ивановича с работы на три дня. Он отпустил нас и еще нескольких женщин. Завтра мы с Марусей собираемся туда, а ты поговори е переводчицей, чтобы она перевела на немецкий вот эти оправки.

Требуется справка о том, что такой-то действительно является родственником таких-то, проживающих там-то. Справка должна быть заверена печатью домоуправления или домовладельца, а перевод на немецкий язык необходимо удостоверить в управе.

— Завтра выясним фамилии, а послезавтра пойдем втроем за людьми, — горят теплом глубокие серые глаза Маруси.

— Почему же втроем? — говорю. — Надо немедленно поставить об этом в известность наших соседок — Федорченко и Станкевичей. Они ведь тоже пойдут, нужно, чтобы их поход тоже был удачным.

Накормленные дети вскоре уснули, и к нам присоединилась со своими советами мать: завтра же нужно пленным снести какие-нибудь продукты, теплую одежду. У Маруси в шкафу она видела папиросы Гриця, чего им там лежать? Мы должны взять с собой санки, легкие, детские санки, а то, может, придется кое-кого и подвезти, небось не так уж и близко туда.

Советы мамы «на потом» приняли к сведению.

— Завтра сходите туда вдвоем, а я дома подготовлю все необходимое. Поговорю с Марией Афанасьевной, чтобы перевела украинский текст, заверю перевод.

Мария Афанасьевна — преподавательница иностранных языков, мой коллега. Сейчас она работает переводчиком в управе. Я неоднократно к ней обращалась по поводу перевода тех или иных справок, и она никогда ни в чем не отказывала. Сестра с невесткой ушли сейчас к соседям, которые уже бывали в Дарницком лагере; мать засуетилась, чтобы спечь для пленных тыкву и сварить кастрюлю картошки «в мундире». Я сижу и обдумываю, как лучше использовать подвернувшийся случай, радуюсь возможности переключиться на активную деятельность. На случай, если придется вступить в разговор с часовыми, подбираю по словарю нужные слова, повторяю грамматику, которую знаю неплохо.

На дворе трещит мороз.

Канун Нового года.

Мы и не заметили, как он наступил: некогда было. Сейчас вспоминаю пережитые нами три дня и думаю над тем, как бы остальное время плена прожить так, как эти дни, — с риском, с пользой для людей.