Петр Черкасов - Кардинал Ришелье

Решение Ришелье объяснялось резким ухудшением здоровья. Врачи настоятельно советовали кардиналу сменить влажный климат Нарбонна. По всей видимости, сам Ришелье готовился к худшему исходу. Иначе трудно объяснить составление им второго в своей жизни завещания. 8 мая 1642 г. он пишет в письме к Нуайе: «Этой ночью я жестоко страдал от ревматических болей. Врачи считают необходимым пустить кровь, правда, опасаются перерезать вены. Я в руках Господа и очень хотел бы закончить составление своего завещания, но не могу это сделать без Вас, а Вы не можете приехать до тех пор, пока не будет покончено с Перпиньяном». К страданиям телесным добавляется мания преследования, кардиналу кажется, что его должны убить по приказу короля. 23 мая Ришелье пишет Людовику XIII письмо, полное смятения. Реальность причудливо переплеталась с картинами, рисуемыми болезненным воображением. Ришелье предупреждает Людовика XIII о заговоре, в который вовлечены люди из его окружения, связанные с Мадридом, Брюсселем и Веной. Правда, он не может пока предоставить неопровержимых улик.

Король отвечает ему 4 июня, стараясь по возможности рассеять беспокойство своего министра. «Ходят какие-то ложные слухи, — пишет он. — Заверяю Вас, что люблю Вас, как никогда. Мы слишком долго были вместе, чтобы когда-нибудь разлучиться».

А Ришелье 23 мая диктует завещание. Он просит похоронить его в новой, отстроенной по его распоряжению церкви Сорбонны. Все свои наличные средства [24] По новейшим подсчетам, проведенным французским историком Ж. Берженом, состояние Ришелье оценивалось в 20 миллионов ливров, что эквивалентно 15 тоннам золота. завещает герцогине д'Эгийон и Нуайе. Герцогство и титул Ришелье хочет передать внучатому племяннику Арману де Виньеро, а герцогство и пэрство Фронзак — Арману де Мейе-Брезе, своему племяннику. Ришелье подтверждает передачу принадлежащего ему Пале-Кардиналь в дар Людовику XIII. Завещание Ришелье, соответствующим образом заверенное, составляло шестнадцать с половиной страниц.

Кардинал был возвращен к жизни, но не стараниями докторов и благодатным климатом Тараскона, а… Анной Австрийской.

7 июня 1642 г. доверенный человек королевы барон де Брассак доставил умирающему Ришелье текст хранившегося у нее тайного договора Гастона Орлеанского с Испанией и сопроводительное письмо, в котором Анна Австрийская заверяла кардинала, что отныне намерена «быть в его партии, зная, что Его Высокопреосвященство также поддержит ее и не оставит своей помощью».

Привезенные бумаги явились тем бальзамом, который сотворил чудо. Приговоренный докторами больной через несколько дней встал с постели и обнаружил живой интерес к делам. Один из секретарей министра-кардинала — Шарпантье впоследствии рассказывал, что его господин безмолвно и отрешенно лежал в постели, когда он передал ему бумаги, доставленные Брассаком из Парижа. Через несколько минут Шарпантье услышал крик из спальни Ришелье: «Прикажите подать мне горячий бульон, я весь дрожу!» Секретарь бросился исполнять просьбу кардинала, а когда вернулся с чашкой бульона, то застал министра с воздетыми к потолку руками. «О Господи! — взывал Ришелье вернувшимся к нему громким голосом. — Позаботься об этом королевстве и обо мне!» Затем, обратившись к Шарпантье, попросил сделать несколько копий с этого бесценного документа. И немедленно направил к королю своего любимца и воспитанника — государственного секретаря Шавиньи в сопровождении внушительной охраны.

Что же побудило Анну Австрийскую дать в руки кардинала убийственное для его врагов оружие? Исключительно интересы собственной безопасности. Дело в том, что весной 1642 года король в очередной раз решил отделаться от опостылевшей супруги. Поистине у него это была навязчивая мысль. Королева реально оценила грозившую ей опасность и поспешила заручиться поддержкой Ришелье, без которого — она это хорошо знала — ее упрямый, но бесхарактерный муж не принимает ни одного сколь-нибудь важного решения. 30 апреля королева направляет Ришелье призыв о помощи. «Намерение разлучить меня со своими детьми в их нежном возрасте, — писала она, — причиняет мне такую скорбь, что она лишает меня последних сил».

Кардинал не спешит с ответом, доводя Анну Австрийскую до полного отчаяния. Она уже согласна заплатить любую цену, лишь бы избежать пострижения. Королева раскрывает министру все, что ей известно о заговоре. Ришелье заверяет королеву, что она может рассчитывать на него.

Тем временем Шавиньи прибывает в Нарбонн, куда из Коллиура вернулся недомогавший король. Посланец Ришелье не медлит ни минуты. Он добивается аудиенции, которую в связи с ранним часом Людовик XIII дает ему, лежа в постели. Шавиньи рассказывает королю все, что стало известно о заговоре в его ближайшем окружении. Людовик XIII поначалу не верит, полагая, что Ришелье сводит старые счеты с Сен-Маром и Гастоном, но государственный секретарь представляет ему неопровержимую улику — текст тайного договора с Испанией.

Месье Главный подслушивает за дверью и, поняв, что все раскрыто, спешит предупредить сообщников. Маркиз де Фонтре оказался проворнее всех: он сбежал из Нарбонна в тот же день, 12 июня. Больше никто и никогда не увидит его во Франции.

Сен-Map попытался было укрыться в доме благоволившей к нему дамы, но уже на следующий день его арестовали. Об участии в заговоре де Ту станет известно чуть позже. Что касается Гастона, то его в момент описываемых событий не было в Нарбонне. Желая предупредить его возможное бегство за границу, Ришелье советует Людовику XIII для отвода глаз назначить герцога командовать армией в Шампани. Им удалось усыпить бдительность Гастона, не знавшего еще, что текст договора с Испанией, на котором стоит его подпись, уже в распоряжении не только Ришелье, но и короля. Герцог даже благодарит кардинала за оказанное доверие в письме, датированном 17 июня.

Герцог Буильонский был арестован в крепости Казале (Северная Италия) маршалом дю Пасси-Праленом, который доставил его под конвоем в Лион. Насмерть перепуганный герцог готов заплатить любую цену за спасение жизни: он уступит королю Седан, доставшийся ему после Суассона.

21 июня 1642 г. «Газет» поместила официальное сообщение о раскрытии заговора Сен-Мара. Королевская юстиция начинает вершить свое дело. Государственный секретарь Шавиньи лично прибыл в Мулен и предъявил обвинение в участии в заговоре Гастону Орлеанскому. Гастон перепуган и спешит назвать всех известных ему заговорщиков, в частности де Ту, советника парижского парламента.

28 июня французская эскадра под командованием племянника Ришелье маркиза де Мейе-Брезе разбила в трехдневном морском сражении в Лионском заливе последние силы испанцев в Средиземном море, пытавшиеся пробиться с десантом к осажденному Перпиньяну. В этот же день Людовик XIII навестил в Тарасконе своего министра, так и не собравшегося выехать оттуда. Чудодейственное лекарство помогло лишь на короткий срок. Напряжение последних месяцев, ежедневная работа, постоянные волнения — все это окончательно подорвало слабые силы 56-летнего Ришелье. Он опять по большей части прикован к постели. Остановившись в Тарасконе по пути в Париж, Людовик XIII приказал поставить свою кровать в спальню к — Ришелье, служившую ему и рабочим кабинетом. Король тоже тяжело болен, потому-то и решил вернуться в столицу, так и не вкусив радости победы в Перпиньяне.