Петр Черкасов - Кардинал Ришелье

Настойчивые усилия Ришелье в направлении централизации, посягательство на извечные традиции, насаждение единого порядка вещей вызвали глубокие сдвиги в общественном сознании, каких еще не знала Франция. Вместо привычных понятий, таких как «католик» или «гугенот», Ришелье насаждал неизвестное ранее или, уж во всяком случае, лишенное подлинного смысла понятие «француз». Слово «родина» (la patrie) уже получило право на жизнь, но понятие «патриотизм» едва ли было знакомо современникам кардинала-реформатора. Именно Ришелье преподаст своей стране первые уроки патриотизма, причем самыми нерадивыми учениками покажут себя аристократы, погрязшие в кастовом эгоизме.

Совершенно закономерным явилось то, что личные недруги Ришелье объединились с противниками его преобразований. «Святоши» должны были сомкнуться с оппозиционной аристократией, и они нашли друг друга, соединив усилия в борьбе против Ришелье.

Кардинал знал: пользуясь его частыми отъездами из Парижа в действующую армию, «доброжелатели» настраивают короля против него. Каждый раз Ришелье возвращался в столицу с тревожным чувством. Так было и после успешного завершения кампании в Лангедоке.

14 сентября 1629 г. Ришелье прибыл в Париж и сразу же почувствовал резкое изменение отношения к себе Марии Медичи, которая до того хотя бы внешне демонстрировала расположение к нему. Впервые противники кардинала выступили единым фронтом и в их числе Гастон Орлеанский. Королева-мать неожиданно воспылала неприязнью и к племяннице Ришелье мадам де Комбале (будущей герцогине д'Эгийон), своей фрейлине. Она открыто обвинила ее в шпионаже в пользу кардинала, что, возможно, и не было лишено оснований.

Ришелье избрал неожиданную для своих противников тактику. Он не стал защищаться или искать прямой поддержки у короля, а написал письмо Марии Медичи с извещением о своем решении уйти в отставку и покинуть Париж вместе с мадам Комбале: и он сам, и его племянница не желают терпеть возводимых на них незаслуженных обвинений. Разумеется, Ришелье постарался, чтобы содержание его письма к королеве-матери стало известно прежде всего Людовику XIII.

Неожиданный ход кардинала спутал карты его противников. Все они мечтали об удалении Ришелье, но решение должен принять король. А как он поведет себя в этом случае?

Реакция Людовика XIII была совершенно неожиданной даже для его матери. Он впал в такую ипохондрию, сопровождавшуюся приступами продолжительных и безутешных рыданий, что насмерть перепугал своих близких, докторов и духовника. Все ждали, чем это кончится, строя самые различные предположения.

Наплакавшись вволю и восстановив душевное равновесие, Людовик Справедливый в один прекрасный день пригласил к себе королеву-мать, Гастона Орлеанского и Ришелье и потребовал их немедленного примирения. Мария Медичи и Гастон лучше многих знали, что слабохарактерный король может быть невероятно упрямым и непреклонным, и им ничего другого не оставалось, как заверить кардинала в своих лучших чувствах, объяснив происшедшее нелепым недоразумением. Ришелье, со своей стороны, заявил о своей полной лояльности по отношению ко всем членам королевской семьи, и в первую очередь к королеве-матери, его давней благодетельнице. Кардинал все рассчитал точно. Все трое заверили друг друга во взаимном расположении, обязавшись совместно действовать на благо Франции и ее короля. Это произошло 21 ноября 1629 г. В тот же день Людовик XIII подписал эдикт о возведении кардинала Ришелье в ранг главного государственного министра. Эдикт узаконил те функции главы Королевского совета, которые Ришелье уже выполнял в течение пяти с лишним лет.

Старания кардинала на протяжении этих пяти лет принесли долгожданные плоды. Он не только сумел внушить королю абсолютное к себе доверие, но стал как бы частью самого Людовика XIII. С некоторых пор их мысли шли в одном направлении. Идеи единства, достоинства и величия Франции, внушаемые Ришелье, глубоко запали в сознание и душу впечатлительного короля.

Очередная схватка Ришелье со своими противниками произошла во время итальянской кампании 1630 года, когда Мария Медичи и ее ближайший советник Мишель де Марильяк, занявший это место после смерти в октябре 1629 года кардинала Берюля, настойчиво требовали заключения мира с Испанией и Империей на любых условиях. Они протестовали и против плана завоевания Савойи, предложенного кардиналом. Тогда Людовик XIII отклонил возражения Марии Медичи и канцлера Марильяка и принял решение лично возглавить армию, направляемую в Савойю.

Операция в Савойе была успешной, но по ее окончании король неожиданно заболел и вынужден был вернуться в Лион, где в это время находился двор. Ришелье изредка навещал его, с тревогой наблюдая неутомимую деятельность своих недругов. В дополнение ко всему в первых числах сентября у Людовика XIII началась еще и дизентерия, протекавшая в крайне тяжелой форме. Организм короля был истощен до предела, и доктора уже не оставляли никаких надежд на благополучный исход. Людовик XIII исповедался, принял причастие и приготовился к смерти. Все ждали неминуемой развязки. Придворные спешили опередить друг друга в изъявлении чувств Гастону Орлеанскому. Анна Австрийская дала знать Гастону, что готова стать его женой и тем самым узаконить его права на престол.

Вместе с Марией Медичи Анна Австрийская пытается получить от умирающего короля согласие на отставку Ришелье, находившегося в это время в действующей армии в Пьемонте. Им важно устранить кардинала еще при жизни Людовика XIII. Но слабеющий король отказывает им в этом. Собрав последние силы, он призывает к себе герцога де Монморанси и диктует ему свою последнюю волю: Гастон должен сохранить кардинала Ришелье во главе Королевского совета, этого требуют интересы Франции.

29 сентября наступил кризис, король почти не приходит в сознание. Ришелье пока ничего не знает о том, какая опасность нависла над его головой. Мария Медичи распорядилась не сообщать кардиналу о состоянии здоровья короля. Она поручила также капитану королевских мушкетеров де Гревилю сразу же после смерти короля арестовать Ришелье или собственноручно застрелить в случае, если он окажет сопротивление. Правда, Монморанси послал кардиналу письмо, в котором обрисовал обстановку в Лионе и посоветовал куда-нибудь скрыться; он не верил, что Гастон выполнит завещание своего брата относительно Ришелье. Монморанси предлагает Ришелье временное убежище в одном из своих владений в Лангедоке. Пока его письмо дойдет до адресата, события в Лионе получат совершенно неожиданное развитие.

30 сентября во второй половине дня самочувствие короля внезапно улучшилось, температура спала. Произошло одно из редких в этой жизни чудес: обреченный больной возрождался к жизни.