Петр Черкасов - Кардинал Ришелье

Старые маршалы неохотно уступали дорогу молодым, талантливым командирам, разглядеть которых из Парижа Ришелье было нелегко.

В течение первой половины 1638 года на театре военных действий, за исключением Рейнской области, наблюдалось затишье, изредка нарушаемое мелкими стычками.

В самом конце мая французские войска, сосредоточенные в Пикардии, перешли в наступление в направлении испанских Нидерландов. Наступление осуществлялось под руководством маршалов Шатильона и Брезе. Продвинувшись всего на несколько километров, французы остановились под стенами города Сент-Омер и начали его планомерную осаду.

8 июня Томас Савойский, находившийся на имперской службе, сумел пробиться со своим отрядом к Сент-Омеру. В середине июля к нему присоединился отряд Макса Пикколомини. Совместными усилиями они вынудили французскую армию снять осаду и отступить. Ответственность за провал операции Ришелье возложил на Брезе, между прочим, своего родственника. Он был отстранен от командования и отправлен в продолжительный отпуск для поправки пошатнувшегося здоровья. На его место был назначен маршал дю Аллье.

Ришелье принял решение объединить силы Шатильона, дю Аллье и Лафорса в одну мощную армию и попытаться отнять у испанцев захваченную ими еще в 1636 году крепость Ле-Катле, которую кардинал в «Мемуарах» называет «воротами для их (испанцев. — П. Ч. ) вторжений во Францию».

11 августа 1638 г. французские войска подступили к Ле-Катле и попытались с ходу овладеть крепостью, но потерпели неудачу. Началась осада, продолжавшаяся более месяца. «Взятие Катле, по-моему, слишком затянулось…» — недовольно писал Людовик XIII Ришелье в первых числах сентября.

Но темп был утрачен. Маневренной кампании, которую Ришелье хотел провести против кардинала-инфанта во взаимодействии с голландцами, не получилось; вместо нее — изматывающая позиционная война. Не лучше шли дела и у принца Оранского, вынужденного снять осаду Антверпена. 16-тысячная армия кардинала-инфанта прочно держала оборону на обоих фронтах.

В Эльзасе продолжалась осада Брейзаха, которую Бернгард вел с присущими ему энергией и решимостью. В течение лета и осени 1638 года он успешно отражал все попытки имперских и баварских войск под предводительством герцога Максимилиана прорваться к осажденному Брейзаху.

Зато в Северной Италии французская армия терпела поражения. В одном из сражений был убит маршал де Креки, после чего французы оставили Монферрат и Верселли в Пьемонте.

Ришелье крайне огорчился, узнав о гибели Креки, «этого великого военачальника», как он его называет в «Мемуарах». Он советует королю назначить новым командующим в Пьемонт кардинала де Лавалетта, в одинаковой мере владевшего военным и дипломатическим искусством. Ришелье особо подчеркивает, что «личные качества кардинала Лавалетта снискали бы ему уважение итальянцев».

Лаваллет прибыл в Пиньероль, где размещался штаб французской армии, 6 мая 1638 г. Он сразу же оценил всю сложность положения, сложившегося в Савойе после смерти Карла Эммануила. Кристина Савойская была крайне непопулярна в своей стране. Кроме того, она находилась под влиянием сменявших один другого авантюристов-фаворитов. Ее права на регентство открыто оспаривали братья покойного герцога Томас и Мориц — сторонники Габсбургов.

Когда Лавалетт попытался получить согласие Кристины на размещение французских гарнизонов в стратегически важных пунктах герцогства, то встретил сопротивление со стороны духовника и первого фаворита герцогини отца Моно. Этот иезуит, принадлежавший к испанской партии, побудил Кристину отказать в просьбе французскому командующему. «Именно он, — пишет Ришелье в „Мемуарах“, — заставил ее (герцогиню. — П. Ч. ) укрепить пограничные с Францией крепости, назначив туда происпански настроенных комендантов, и отдалить от себя всех состоявших при ней французов…»

В результате враждебных происков испанской агентуры, умело направлявшей действия вздорной и ограниченной герцогини Савойской, стратегические позиции Франции в Северной Италии были ослаблены.

На Пиренейском фронте (на западном его участке) Ришелье запланировал весной 1638 года дерзкую операцию по проникновению в Страну Басков. Операция должна была быть осуществлена при поддержке с моря эскадры кардинала Сурди. Как и было задумано, 22 августа Сурди рассеял испанские корабли в бухте Сан-Себастиана и высадил на берег десант, который с ходу завязал бои с превосходящими силами противника.

Действия десанта носили отвлекающий характер. Одновременно основные силы французов под командованием принца Конде и герцога де Лавалетта (брата кардинала Лавалетта) вторглись на испанскую территорию в районе Фонтараби. Удар был неожиданным, а крепостные стены Фонтараби ненадежными. К тому же число защитников города не превышало 7 тысяч, в то время как численность французской армии составляла 12 тысяч. Казалось бы, судьба Фонтараби предрешена. Но произошло то, чего французское командование, предвкушавшее скорую победу, никак не ожидало.

В отчаянном порыве защитники города ринулись в контратаку. Удар был столь неожиданным, что французов охватила паника. Командиры утратили управление частями и подразделениями, началось беспорядочное отступление. Сам Конде бросил свою армию на произвол судьбы и скрылся в Байонну. Французы в беспорядке отступали до самой границы. Это произошло 7 сентября 1638 г.

Французский двор недоумевал. Ришелье был в ярости. Он лучше всех знает, во сколько обошлась подготовка операции, обещавшей блестящий успех. Его многомесячные усилия были сведены на нет всего за несколько часов. «Боль Фонтараби убивает меня», — писал Ришелье 17 сентября Людовику XIII в Шантильи. В ответном письме король сообщал: «Новости из Фонтараби я узнал позавчера, они вынуждают меня вернуться в Париж… Вы, наверное, уже знаете, что мы потеряли там всю артиллерию и все армейские обозы… Досада настолько сильна, что сделала меня больным; вчера я чувствовал себя гораздо хуже, чем обычно».

Король и первый министр вызвали в Париж для объяснений Конде, который, пользуясь отсутствием Лавалетта, находившегося вместе с отступившими войсками на франко-испанской границе, все свалил на герцога, не проявившего якобы мужества и выдержки. Правда, принц не смог объяснить, каким образом оказался в Байонне — за многие десятки километров от поля боя. Но Конде — второй после Гастона принц крови, член королевской семьи — и Ришелье, как, впрочем, и сам Людовик XIII, вынужден делать вид, что верит ему. Попытки Лавалетта оправдаться, а заодно и поставить под сомнение военные дарования своего начальника успеха не имели. Его письменные объяснения, присланные с курьером, не были приняты. Нужен виновник скандального поражения, и он был найден. Оставалось арестовать его и предать суду.