Кирилл Москаленко - На Юго-Западном направлении, 1943-1945, Воспоминания командарма (Книга II)

Корсунь-Шевченковская операция имела еще большее значение. Прежде всего напомню, что давно назрела необходимость сомкнуть фланги 1-го и 2-го Украинских фронтов. При осуществлении же этой задачи представилась возможность привести в исполнение еще один план, имевший важное военно-политическое значение.

Известно, что тогда, в начале 1944 г., противник продолжал удерживать незначительный участок днепровского берега в районе Канева. Гитлеровская пропаганда использовала это обстоятельство для попыток ввести в заблуждение мировое общественное мнение. Она трубила, что немецко-фашистская армия по-прежнему обороняется на позициях "Восточного вала", а немецкие повара все еще "черпают воду из Днепра". Вражеское командование продолжало цепляться за клочок днепровского берега, что в конце концов и привело к весьма неблагоприятным для гитлеровцев последствиям. К этому нужно добавить, что после Сталинграда гитлеровцы панически страшились окружения. Но теперь, спустя год, память об этом уроке у них, судя по всему, несколько притупилась. Потребовалось освежить ее. Такая возможность представилась в районе Корсунь-Шевченковского, и она была вскоре блестяще использована нашими войсками.

Конфигурация фронта была выгодна для нас. Встречными ударами войска 1-го и 2-го Украинских фронтов под командованием генералов армии Н. Ф. Ватутина и И.С. Конева срезали выступ у основания занятой врагом территории и, соединившись, окружили в районе Корсунь-Шевченковского десять дивизий и одну бригаду.

Понятно, что обе наступательные операции поглощали все основное внимание командования и штаба 1-го Украинского фронта. В этих условиях и было сочтено целесообразным поручить 38-й армии отражение контрудара в районе уманского выступа, оперативно подчинив ей танковые армии, перебрасываемые на это направление.

Однако не следует забывать, что все они имели значительный некомплект. Например, 3-я гвардейская танковая армия, участвовавшая в наступательных боях с 24 декабря 1943 г., теперь имела в строю всего лишь 73 танка и 13 самоходно-артиллерийских установок, а 1-я танковая армия, как упоминалось, 67 танков и 22 самоходно-артиллерийские установки. Что касается 2-й танковой армии, то у нее были только два корпуса - танковый и механизированный малочисленного состава. Да и у самой 38-й армии, ослабленной в ходе предшествующих наступательных и оборонительных боев, силы были невелики. Противник же в полосе армии, на рубеже Голендра, Ротмистровка, Андрусовка, Россоше, Оратов имел 300-350 танков.

Учитывая это, командующий фронтом ограничил нашу задачу прочной обороной занимаемого рубежа, отражением попыток противника прорваться на север. В дополнение к приведенному выше приказу он дал ряд полезных указаний. В частности, предписал отражать вражеские атаки огнем всех видов оружия, танки тщательно маскировать и подготовить их к ведению огня с места в боевых порядках пехоты, контратаки производить только в тех случаях, когда представляется удобным быстро уничтожить зарвавшегося противника ударом во фланг и тыл{159}.

Без промедления мы приступили к оборудованию полосы обороны, широко используя инженерные заграждения, особенно взрывные.

Здесь нужно напомнить, что за время, прошедшее с 24 января когда противник начал наносить свой контрудар на винницком и уманском направлениях, обстановка резко изменилась. Тогда войска 1-го и 2-го Украинских фронтов оборонялись, и это позволило вражескому командованию стянуть крупные силы танков и пехоты к месту нанесения контрудара. 24 января 2-й Украинский, а через день 1-й Украинский фронты начали Корсунь-Шевченковскую операцию. 27 января правофланговые войска 1-го Украинского фронта приступили к Луцко-Ровенской операции.

В эти дни противник продолжал наносить контрудар на винницком и уманском направлениях, рассчитывая, что это заставит нас оттянуть силы 27, 40 и 6-й танковой армии и тем самым отказаться от наступления в районе Корсунь-Шевченковского. Но враг просчитался. 28 января корсунь-шевченковская группировка противника была окружена.

Таким образом, почти одновременно произошло два чрезвычайно неприятных для противника события: над одной из его крупных группировок нависла тень Сталинграда, а попавшие было в окружение дивизии нашей 38-й армии вырвались из вражеского кольца и вновь преградили гитлеровцам путь на север.

Но именно на север продолжал рваться противник. Теперь он надеялся ударом в северном и северо-восточном направлениях с рубежа Липовец-Оратов не только деблокировать окруженных, но и нанести поражение всей левофланговой группировке войск 1-го Украинского фронта.

Кстати, существование такого плана у командования группы армий "Юг" ускользнуло от внимания авторов послевоенных исторических работ об этом периоде. Между тем, с одной стороны как известно, противник начал наступление южнее Лысянки из района Ризино с целью деблокирования окруженных лишь 4 февраля, а с другой - командование группы армии "Юг" уже 28 января "приняло решительные меры для освобождения окруженных корпусов"{160}.

В чем же заключались эти "решительные меры" в период между 28 января и 4 февраля? Если вспомнить, что на винницком и уманском направлениях в тот момент было сосредоточено до 300-350 танков противника, то станет понятно, почему он именно здесь, в полосе 38-й армии, прежде всего попытался прорвать наш фронт, с тем чтобы выйти во фланг и в тыл левофланговой группировке 1-го Украинского фронта и обходным путем ударом с запада разорвать кольцо окружения.

Правда, эти попытки носили ограниченный характер и не переросли в большое сражение. Однако так получилось вовсе не по воле командования группы армий "Юг". Осуществлению его \257 - карта; 258\ планов помешали прежде всего понесенные фашистскими войсками большие потери, тяжелое положение окруженных под Корсунь-Шевченковским. Срыву замыслов врага содействовало в немалой степени и то, что удалось ввести его в заблуждение относительно сил и средств, противостоящих ему в полосе 38-й армии.

Я уже говорил, что имевшиеся здесь наши силы и средства были невелики. Мы же решили создать у противника иное впечатление. Поэтому наряду с оборудованием полосы обороны инженерные батальоны получили распоряжение срочно изготовить в тылу и доставить по железной дороге на позиции как можно больше макетов танков и артиллерийских орудий.

Это задание было выполнено быстро. Так мы получили "пополнение" - свыше 500 "танков" и несколько сот орудий. Доставили их специально выделенные эшелоны, которые, как и следовало ожидать, тотчас же были засечены вражеской авиаразведкой. Последняя, несомненно, проследила и за переброской вновь прибывшей "техники" на позиции. Тем более, что "маскировка" макетов велась нами так, чтобы она не помешала противнику обнаружить их.