Кирилл Москаленко - На Юго-Западном направлении, Воспоминания командарма (Книга I)

Наибольшее сопротивление врага мы встретили в районе Сиротинской, где в боях, помимо войск 11-го немецкого армейского корпуса, участвовали и части 22-й танковой дивизии. Впрочем, танки были брошены и против 38-й гвардейской дивизии. Здесь противник предпринимал одну за другой контратаки. Одна из них, например, была проведена силами до батальона пехоты с 15 танками. Как и другие контратаки, она была отбита огнем артиллерии и минометов с большими потерями для врага.

Однако противотанковых средств у нас не хватало. Танков мы имели тоже меньше, чем противник. Все это облегчало его положение. Маневрируя танками, он мог снова л снова контратаковать то на одном, то на другом участке, что также замедляло темпы нашего продвижения вперед.

В боях под Сиротинской это сказалось в наибольшей степени. Немецко-фашистское командование перебросило туда крупные подкрепления с большим числом танков. Боевые порядки наступающих непрерывно бомбила вражеская авиация. В результате 40-я гвардейская стрелковая дивизия, атаковавшая станицу с севера и запада, не смогла овладеть ею.

25 августа мы предприняли попытку выбить из нее противника одновременным ударом с запада и юга. К участию в этой попытке привлекли и 4-ю гвардейскую стрелковую дивизию. Два ее усиленных батальона должны были форсировать Дон южнее Сиротинской и оттуда наступать на станицу. Имелось в виду, что после овладения ею на правый берег переправится и вся эта дивизия.

Но и таким путем не удалось достичь цели.

Не смогла взять Сиротинскую также и 38-я гвардейская стрелковая дивизия, нанесшая 28 августа удар с запада. Правда, она достигла большего успеха, чем другие, и завязала в тот день бои за населенные пункты Зимовский и Хмелевский.

VII

28 августа закончилась наступательная операция 1-й гвардейской армии. Одними лишь своими силами мы, естественно, не могли развить наступление дальше, в тыл ударной группировки 6-й немецкой армии. Однако, несмотря на неблагоприятные условия, войска армии добились определенного успеха.

В результате их действий была очищена от противника вся северная часть малой излучины Дона. Продвинувшись на 20-30 км, войска армии достигли рубежа Логовский - Осинки - Сиротинская. Боевые действия гвардейских дивизий воспрепятствовали переброске войск для усиления ударной группировки 6-й немецкой армии. Больше того, наступление в северной части малой излучины Дона отвлекло часть сил противника от переправ в полосе 4-й танковой армии. То были части не только 22-й танковой, о которой уже упоминалось, но и 60-й моторизованной дивизии врага. Вместе с ними оказались скованными здесь 376-я и 100-я легкая пехотные дивизии.

Исключительно большое влияние оказало наступление 1-й гвардейской армии на политико-моральное состояние войск, защищавших Сталинград. Ведь она наступала и успешно громила врага в тяжелейшие дни, когда войска Юго-Восточного и левого крыла Сталинградского фронтов отходили, а бои шли уже не только на среднем и внутреннем оборонительных обводах, но и на северной окраине города.

В свою очередь гвардейцев, теснивших гитлеровцев в северной части малой излучины Дона, вдохновляла мысль о том, что своими ударами по врагу они в какой-то мере помогали тем, кто противостоял главным силам противника. Еще больше воодушевила личный состав всех соединений и частей армии полученная в дни наступления телеграмма Военного совета Сталинградского фронта. В ней, в частности, говорилось: "Войска 1-й гвардейской армии героически дерутся. Военный совет гордится гвардейцами..."{113}

Гвардейцы шли в бой с чувством безграничной преданности Родине и Коммунистической партии. Только в те несколько дней августа, о которых здесь рассказывается, в одной лишь 40-й гвардейской стрелковой дивизии было подано 400 заявлений о приеме в партию. Такие заявления ежедневно поступали в каждой дивизии, каждом полку, батальоне. Желание тысяч и тысяч воинов армии стать коммунистом, комсомольцем в этот грозный для социалистической Родины час было отражением их твердой, непоколебимой веры в победу над врагом, в его разгром под Сталинградом.

И они, несомненно, внесли значительный вклад в осуществление этой цели, изматывая и обескровливая противостоящие фашистские войска. Только 40-й гвардейской стрелковой дивизией за шесть дней боев было уничтожено до 6 тыс. солдат и офицеров противника, 42 танка, несколько артиллерийских батарей, 15 минометов, сбито четыре самолета. Отважно сражались и воины 41-й гвардейской стрелковой дивизии. Список потерь, нанесенных ими врагу за 22-26 августа, включал до 1,5 тыс. солдат и офицеров, 50 танков. Среди захваченных ими трофеев были 34 артиллерийских орудия, 30 пулеметов, восемь автомашин, много винтовок в автоматов{114}.

Крупные потери вновь понес противник в районе высоты 180,9, где за несколько дней до этого совершили свой подвиг 16 гвардейцев. На этот раз в бою за высоту участвовали более значительные силы - 119-й гвардейский стрелковый полк противостоял не менее чем полку вражеской пехоты, поддерживаемому танками. Гитлеровцы непрерывно атаковали. Вероятно, немецко-фашистскому командованию хотелось во что бы то ни стало овладеть господствующей над местностью высотой, и оно посылало в бой батальон за батальоном. Но успеха не добилось. Зато потеряло в этом бою только убитыми более тысячи своих солдат и офицеров. Гвардейцы уничтожили здесь также 28 фашистских танков. Важно отметить, что наши потери составили 28 человек{115}.

Небезынтересны и свидетельства врага, касающиеся наступления 1-й гвардейской армии в северной части малой излучины Дона. Я имею в виду признания генерал-полковника Штреккера, Он командовал тогда 11-м немецким армейским корпусом, войска которого испытали на себе удар гвардейцев. Впоследствии, в Сталинграде, Штреккер даже после капитуляции генерал-фельдмаршала Паулюса требовал от подчиненных сопротивляться "до последнего". И не приходится удивляться, что этот матерый гитлеровец был далек от мысли отдать должное героизму советских солдат и искусству их командиров.

Тем более знаменательно, что его воспоминания о наступлении 1-й гвардейской армии пестрят такими фразами: "положение немецких войск значительно ухудшилось", "большие потери, понесенные немецкими войсками" и т. п.

Штреккер попытался объяснить свою неудачу "превосходством сил" 1-й гвардейской армии. Но сам же невольно и опроверг этот вымысел, заявив, что 11-й армейский корпус имел в своем составе 376-ю (с приданным танковым полком) и 100-ю легкую пехотные, а также 60-ю моторизованную (ее сменила в конце августа 44-я пехотная) дивизии. Далее он подчеркнул, что эти дивизии не испытывали никаких затруднений в снабжении. Наконец, по его словам, они имели полный состав, а следовательно, не уступали нашим трем дивизиям в численности солдат и офицеров. В отношении же танков и авиации даже Штреккер не пытался отрицать, что тут превосходство принадлежало немецко-фашистским войскам.