Кирилл Москаленко - На Юго-Западном направлении, Воспоминания командарма (Книга I)

Шапошников"{34}.

15 сентября в 17 час. 40 мин. начались очередные переговоры начальника Генштаба маршала Шапошникова с маршалом Тимошенко, продолжавшиеся до 19 часов. Их содержание в значительной степени определило характер действий войск Юго-Западного фронта на ближайшие дни.

С. К. Тимошенко сказал, что "новое в обстановке - активность кременчугской группировки противника, которая развивает свои действия в северном и северо-восточном направлениях, отбрасывая ослабленные части 38-й армии". Далее он охарактеризовал последние распоряжения командующего Юго-Западным фронтом о выдвижении двух дивизий в район Прилуки - Пирятин для занятия обороны как "недостаточно решительные и пассивные намерения". И добавил: "Из сообщений Кирпоноса не видно решительных мероприятий, выраженных в перегруппировке с задачей удара хотя бы в направлении Ромны, где противник в сравнении с южной группировкой является на сегодняшний день слабее... Кирпонос не совсем ясно представляет себе задачу уже потому, что он просится со своим командным пунктом в Киев..."

Б. М. Шапошников согласился с оценкой мероприятий Кирпоноса, данной маршалом Тимошенко. Указанное выдвижение двух дивизий, по его мнению, означало "занятие позиции пассивного сопротивления... вместо того, чтобы наносить удары ромненской или хоролской группе противника". В свою очередь он поставил под сомнение тревожную телеграмму Кирпоноса. "Считаю,- сказал начальник Генштаба,что мираж окружения охватывает прежде всего Военный совет Юго-Западного фронта, а затем командующего 37-й армией".

На вопрос маршала Шапошникова о том, каковы последние указания, данные Кирпоносу, маршал Тимошенко ответил: "Удержание обороны с отходом за реку Днепр в случае такой надобности; высвобождение части сил для парирования ударов... Организовать оборону непосредственно на подступах Киева, основные силы имея на восточном берегу".

Начальник Генерального штаба далее просил главкома Юго-Западного направления еще раз подтвердить данные указания Кирпоносу. Маршал Тимошенко обещал сделать это через начальника оперативного отдела штаба фронта генерал-майора И. X. Баграмяна, находившегося в момент переговоров в штабе Тимошенко в Ахтырке.

На этом разговор закончился. Но дальше все пошло совсем не так, как договорились Шапошников и Тимошенко. На следующий день, 16 сентября, генерал Баграмян действительно вылетел на самолете в Прилуки к Кирпоносу, но поручение, которое он получил, состояло в том, чтобы передать командующему фронтом следующее решение маршала Тимошенко: "Главными силами фронта незамедлительно начать отход на тыловой оборонительный рубеж по р. Псёл"{35}.

Что же произошло в часы между переговорами Тимошенко с Шапошниковым и вылетом Баграмяна из Ахтырки? Что привело командующего Юго-Западным направлением к такому решению? И имел ли он на то соответствующие указания Ставки?

Ответ на эти вопросы дает дальнейший ход событий. Их стремительное развитие сделало 16 сентября явным и несомненным то, что еще накануне представлялось спорным или даже невероятным; противник был уже близок к завершению окружения основных сил Юго-Западного фронта. Видимо, об этом стало известно маршалу Тимошенко. Как он рассказал в одной из наших недавних бесед, именно в этот момент обстановка представилась ему в ее истинном свете. И он решился, не теряя времени на согласование со Ставкой, сделать единственно возможный шаг - отвести войска. Для этого главнокомандующий немедленно отправил генерал-майора Баграмяна в штаб Юго-Западного фронта, но уже с приказом об отводе войск на новый рубеж. Причем, опасаясь, чтобы этот приказ не стал известен вражескому командованию, маршал Тимошенко изложил его не письменно, а устно. Ведь самолет, на котором летел И. X. Баграмян, мог быть сбит...

Итак, генерал Кирпонос получил приказ, которого добивался уже несколько дней. И что же он сделал после этого? Не более и не менее как усомнился в его достоверности. Решение маршала Тимошенко резко отличалось от предыдущих его указаний. Кроме того, как уже отмечено, оно было передано генерал-майором Баграмяном устно. Все это показалось Кирпоносу странным, и он запросил подтверждения у Ставки.

Это была еще одна и, пожалуй, самая трагическая ошибка генерала Кирпоноса. Решение об отводе войск и без того запоздало. Запрос же, посланный командующим фронтом в Ставку, отнял так много времени, что выполнить этот приказ стало уже невозможно. Подтверждение пришло только в ночь на 18 сентября. Было потеряно больше суток, и как раз в это время противник уплотнил фронт окружения войск Юго-Западного фронта.

Более того, между 18 и 20 сентября противник сильными группировками разрезал войска Юго-Западного фронта на отдельные очаги сопротивления. Таких очагов было пять. В двух из них - в 20-30 км к северо-востоку от Золотоноши и в 40-50 км к юго-востоку от Киева сражались до 23-24 сентября остатки 26-й армии, в двух других - в 20-30 км к юго-востоку и востоку от Пирятина остатки 5-й и 21-й армий, штаб фронта и различные фронтовые части (до 23 сентября) и еще в одном-в 10-15 км к северо-востоку от Киева-остатки 37-й армии (до 21 сентября).

Получив подтверждение Ставки, командующий фронтом отдал армиям приказ на выход из окружения. Согласно этому приказу 21-й армии предстояло наносить удар в общем направлении на Ромны навстречу удару 2-го кавалерийского корпуса, предпринимаемому с востока. 5-я армия, упорно задерживаясь на промежуточных рубежах в целях обеспечения отхода частей 21-й армии, должна была нанести вспомогательный удар в направлении Лохвицы. 37-й армии предписывалось оставить Киевский укрепленный район и, создав ударную группировку из двух-трех дивизий, двигаться в общем направлении на Яготин, Пирятин вслед за 5-й армией, составляя второй эшелон соединений, выходящих из окружения, 26-я армия, постепенно отводя свои силы с рубежа Днепра, должна была создать ударную группировку из двух дивизий и прорвать кольцо окружения на лубенском направлении.

Но приказу этому не суждено было осуществиться. К Пирятину с востока уже подошли головные части противника. Штаб фронта оказался на линии огня, связь с армиями была потеряна, войска расчленены и, кроме частей 26-й и 37-й армий, практически уже не представляли собой реальной боевой силы.

Впоследствии я узнал, что пирятинская группа (31-й стрелковый корпус, штаб 5-й армии, часть 21-й армии, штаб фронта и фронтовые части) начала с 20 сентября распадаться на мелкие группы и отряды. Это произошло в результате ударов внезапно появившейся в районе Пирятин, Гребенковский сильной танковой группировки врага. Здесь действовали: мотодивизия "Рейх", 4-я и 3-я танковые дивизии (из состава 2-й танковой группы), 9-я и 16-я танковые дивизии и 25-я мотодивизия (из состава 1-й танковой группы).