Кирилл Москаленко - На Юго-Западном направлении, Воспоминания командарма (Книга I)

В связи с вышесказанным не могу не заметить, что в ряде послевоенных исследований подчас встречаются существенные неточности в описании событий тех дней. Так, авторы второго тома "Истории Великой Отечественной войны Советского Союза 1941- 1945" утверждают, что противник, атаковав 23 июля правый фланг 62-й армии, якобы "через три дня" сумел "прорвать оборону на этом участке"; после чего его "подвижные части вышли к Дону в районе Каменского..."{92} Выходит, что этот прорыв неприятельских поиск был осуществлен лишь 26 июля.

В действительности он произошел уже 24 июля. Именно тогда гитлеровские танковые соединения, глубоко обойдя основные силы 62-й армии, прорвались к Дону в районе Каменского.

Обстановка на сталинградском направлении стала крайне сложной.

Выход 14-го танкового корпуса и других соединений 6-й немецкой армии к Калачу мог поставить под угрозу окружения 62-ю армию и часть сил 64-й. Главная же опасность заключалась в том, что противник силами этой своей группировки стремился форсировать Дон у Калача и, наступая дальше на восток, с ходу захватить Сталинград. Его передовые части у Голубинского и Березова вели обстрел противоположного берега Дона. Утром 25 июля они находились уже в 2,5-3 км от Калача, и мост у этого города обстреливали огнем артиллерии и минометов.

Вот почему 1-я танковая армия начала наступление силами 28-го танкового корпуса не в районе Каменского, как, по-видимому, полагают авторы вышеупомянутого труда, а непосредственно у Калача. Это произошло утром 25 июля, и наш контрудар совпал с возобновлением противником наступления по овладению переправами.

Все это подтверждает и Маршал Советского Союза А. М. Василевский. Его свидетельство особенно ценно потому, что в то время он был представителем Ставки на Сталинградском фронте и являлся одним из главных инициаторов контрудара 1-й танковой армии. а также участвовал в определении времени и места начала этой наступательной операции. И вот что он засвидетельствовал: "Сосредоточенные в ночь на 25 июля на западном берегу Дона войска 1-й танковой армии с рассветом приступили к нанесению контрудара по противнику, который тоже возобновил наступление с целью захватить переправы у Калача"{93}.

Добавлю, что, возобновив наступление, враг к утру 25 июля почти уже достиг своей ближайшей цели - переправы у Калача. Неприятелю оставалось преодолеть последние два-три километра. Но ему это не удалось, так как именно в этот момент по наступающему противнику нанесла контрудар 1-я танковая армия. Завязалось встречное сражение с танками и мотопехотой. Оно проходило в крайне невыгодных для нас условиях. К уже упомянутым причинам нужно добавить превосходство наземных сил противника и полное господство его авиации в воздухе. В первый день боя она совершила более 1000 самолето-вылетов на боевые порядки 1-й танковой армии. Вражеская авиация действовала группами по два-три десятка самолетов, появлявшихся над нами через каждые 20-25 минут. Им, к сожалению, ничего не противопоставила наша 8-я воздушная армия, занятая, видимо, на других направлениях.

Несмотря на все свои преимущества, враг не сумел добиться успеха. Напротив, в упорных боях, продолжавшихся в течение всего дня, войска 28-го танкового корпуса, ломая сопротивление неприятеля, отбросили его на 6-8 км от Калача.

К исходу дня бои прекратились на всем фронте. Обе стороны понесли большие потери. Что касается противника, то он вынужден был отказаться от наступления и перешел к жесткой обороне, используя для борьбы с нашими танками даже средства ПВО. Мы же произвели перегруппировку и пополнили боеприпасы.

Оставив на своем наблюдательном пункте заместителя по бронетанковым и механизированным войскам Н. А. Новикова и члена Военного совета В.М. Лайока, я прибыл к Г. С. Родину в 28-й танковый корпус. С утра 26 июля его войска возобновили наступление. Атака началась на рассвете, в 3 часа, до появления авиации противника. Мы рассчитывали, что удар будет не только стремительным, но и внезапным.

Однако оказалось, что к его отражению вражеские войска готовились всю ночь. Они заняли выгодные рубежи, зарыли в землю танки, подтянули противотанковую артиллерию. Применили против наших танков 88 мм зенитные пушки. Атака, проведенная на рассвете частями 28-го танкового корпуса, успеха не имела. Мы смогли лишь сбить боевое охранение и передовые части противника. Сломить сопротивление его главных сил, оборонявшихся в районе населенного пункта Ложки и совхоза "10 лет Октября", не удалось.

Вторая атака, предпринятая в 15 часов, также была отражена противником. И только третий удар, нанесенный в 19 часов, принес успех. Тараном из 36 танков была пробита брешь на левом фланге вражеской обороны. Это позволило продвинуться вперед силами всего 28-го танкового корпуса, разгромить врага и захватить его опорные пункты в населенном пункте Ложки и в совхозе "10 лет Октября".

Все это произошло в течение короткой паузы между бомбовыми ударами авиации противника, представлявшей для нас главную угрозу.

Но вот пауза окончилась. Налетевшие вражеские самолеты вынудили приостановить дальнейшее продвижение на север. В результате нам не удалось преследовать противника, который поспешно отступал, оставив на поле боя сотни трупов солдат и офицеров, 12 орудий крупного калибра, 10 противотанковых пушек и несколько бронетранспортеров. Среди трофеев оказался склад боеприпасов, устроенный гитлеровцами в Ложках.

В этот день войска 28-го танкового корпуса, действовавшие на правом фланге наступающей 1-й танковой армии, продвинулись на 9-10 км, отбросив противника к северу.

На левом фланге армии наступал 13-й танковый корпус. Вы полняя поставленную задачу, его войска нанесли удар из района Добринка в северном направлении. Овладев населенным пунктом Евсеевский и преследуя отступающего врага, они вышли на подступы к Манойлину.

Несколько продвинулась вперед и 196-я стрелковая дивизия 62-й армии, взаимодействовавшая с войсками 1-й танковой армии.

Командующий 62-й армией генерал-майор В. Я. Колпакчи еще 24 июля рассказал мне о надеждах, которые он возлагал на эту дивизию. Я встретился с ним на командном пункте армии, куда мы с командиром 28-го танкового корпуса Г. С. Родиным приехали ознакомиться с обстановкой и договориться о взаимодействии. В. Я. Колпакчи подтвердил, что 14-й танковый корпус противника рвется к Калачу, и это создало угрозу окружения главных сил 62-й армии, захвата переправ через Дон вражескими войсками с целью прорыва на Сталинград. В то же время враг начал сжимать кольцо окружения в районе Верхне-Бузиновки, в котором, как отмечено выше, оказалась тогда часть сил 62-й армии. В такой обстановке генерал Колпакчи счел возможным участвовать в контрударе силами одной лишь 196-й стрелковой дивизии.