Сергей Есин - Дневник, 2006 год

Довольно трудно говорить в аудиторию, которой, по сути, нет. Но тем не менее микрофоны и трансляция были в полном порядке, и я надеялся, что сказанное хоть как-то западает в ухо тем, кому это интересно. Я говорил о феномене появления нового журнала, что попыток немало, но приживаются журналы очень редко. Перед этим очень убедительно говорил Замшев. Когда я отвечал на вопрос какой-то забежавшей на «огонек» слушательницы, перепутал двух писателей Потемкина и еще кого-то. Увы мне, бедному!

Вот что значит ездить без машины. К трем часа я успел даже на встречу с Амосом Озом, писателем из Израиля, роман которого я только что прочел. Боюсь, я был единственным читателем этого писателя. Ребята наши, которые все отвязные и раскованные, вопросы задавали, так сказать, с вершины холма. Бориса Николаевича заинтересовал важный, но технический вопрос: каким образом Оз стал членом редколлегии в «Континенте» еще Максимова? Тут я сразу вспомнил, как именно БНТ водил меня в гости к Максимову, жившему где-то на бульваре Фоша.

Все прошло, с моей точки зрения, очень удачно. Я всегда переживаю, что наши студенты на подобные встречи ходят редко. В свое время я буквально загонял их на подобные собрания. На этот раз в качестве публики отмобилизовали первый курс, сняв его со старославянского языка.

Сначала Оз рассказывал свою биографию. Ему 67 лет, самый свой знаменитый роман «Мой Михаэль» он написал в 24. Родители из России. «Между собой они всегда говорили по-русски, чтобы я не понимал». Говорил о связи русской и русской еврейской культур.

Дальше рассказывал о возникновении современного государства Израиль и второго извода, «возвращенного» иврита. «Большинство людей, которые создавали наше государство прибыли из России». Далее (по записной книжке): «В русской литературе существует пласт еврейских генов». «Дедушка, который вырос в Одессе, никогда не произносил слово Россия, держа руки в карманах». О терзании перед чистым листом бумаги. Дальше шло много интересного, но, видимо, много раз использованного в выступлениях, среди этих привычных метафор возникали и точные наблюдения опытного писателя. «Всегда начинайте рассказ голосом того героя, которого вы хорошо знаете и видите».

Дальше пошел очень интересный рассказ о возникновении иврита. Это язык, на котором люди говорили 3500 лет назад. «То, что на иврите говорят сейчас, Иисус Христос понял бы в значительной степени». «Если бы он обратился ко мне, я бы понял каждое слов». 1700 лет иврит был языком мертвым. Им пользовались, как латынью в церкви и науке, лишь в синагоге. О литературе на иврите в средние века в Испании — самое либеральное время. Литературу создавали раввины, это была любовная, эротическая, даже гомосексуальная литература. Во, давали! В ХУШ в России создавалась проза на иврите. Писали, но не говорили. Назвал какого-то еврейского гения, который создал современный словарь иврита, причем сам придумал 6000 слов. Иврит, как единственно средство общения при переселении евреев в Израиль. В начале 90-х Х1Х века на иврите говорило несколько сот человек. Сейчас на иврите говорят 7 миллионов, это больше, чем во времена Шекспира, говорило людей на английском языке.

Интересное, и очень близкое мне из внутренней технологии: о любви писателя ко всем своим героям. Любить надо всех, и плохих и хороших.

Вопросы, которые задавали студенты, были скучные, потому что никто не читал. Для себя еще раз отметил: поколение очень свободное. Авторитеты — только они, без малейшей неуверенности и рефлексии. Пожалел, что не было никого из старших студентов, моего пятого курса тоже не было. Если я еще не написал, то делаю это: блестящий переводчик Виктор Радунский, с замечательно глубоким знанием русского языка. Он переводил роман, и писателю можно только позавидовать: такой блестящий перевод, так пластично, без швов и стыков

9 сентября, суббота. В понедельник вместе с клубом Н.И.Рыжкова я улетаю в Запорожье, поэтому заранее, по договоренности с ребятами, провел семинар сегодня утром. Семинар всегда труден, когда работа хорошая и особенно говорить не о чем, поэтому внутренне долго и много готовился, еще раз накануне перечитал текст и утром еще раз просмотрел свою коллекцию карточек. Казалось бы, есть книга «Власть слова», в которой так много всего из моей собственной теории литературы, бери главу оттуда и — вперед! Но не могу, нужна и новая мысль, и какие-то новые, и значит интересные для меня, материалы. Каждый раз рутинную работу я пытаюсь превратить в акт творчества и выхожу после семинара с мокрой спиной и в полном упадке сил.

Ребята собрались на удивление точно. Стоит на первом занятии кого-то опоздавшего не пустить в аудиторию и уже бегут с точностью строго хронометра. Постепенно раскачивал аудиторию на широкие высказывания, на умение найти в первую очередь что-то хорошее, на возможность открыть что-то свое. В общем, обсуждение прошло успешно.

В начале семинара, в ходе «раскачки» оперировал и собранными мною года два назад цитатами из книги моего недоброжелателя Вл. Иван. Новикова «Роман с языком». Цитаты в свое время выписал, руководствуясь скорее интуицией. Но почему-то сегодня они мне показались более актуальными и существенными. Отдельные положения я просто ранее и не пониамал, потому что сам не прочувствовал. Например, о толстых журналах: чтение «российской толстожурнальной прозы — занятие энергоемкое, оно забирает сил много раз больше, чем возвращает потом».

Кто-то из ребят, к счастью, помог мне отделить, так сказать, обычную интернетовскую девичью болтовню, называемую живой жизнью, от действительно рассказов. В заключительном слове я определил и редкую Машину одаренность в умении зацепить характер, и социальную ситуацию, но вместе с тем, и отсутствие тех, часто неясных и мне, литературных скреп, которые делают текст чувственно запоминающимся. Без этого литература не существует. Ребята сделали по небольшому тексту: «Что я ожидаю от Литературного института». Это я им всем покажу, ЕБЖ, через пять лет.

Когда шел обратно к метро, вдруг увидел новый «Националь», частично освобожденный от лесов, построенный вместо разобранного панельного здания. Видна общность декора со старым «Националем», но очень кудряво, и все это какой-то не русский модерн, какая-то нефтяная роскошь.

Вечером прочел в «Российском колоколе», во-первых, собственный отрывок из дневника. Все говорят, что это интересно, и мне, как ни странно, это тоже интересно. Период действительно занятный — защита диссертации и статья в «Компромате». Потом прочел очень любопытный материал о встрече Татьяны Толстой в Германии с эмигрантами. Молодцы ребята, они ей спуску не давали, не чинились перед знаменитой писательницей. Здесь особо расстарался ловкий едкий Сережа Дебрер. Когда читаешь подобные материалы, начинаешь ценить профессию журналиста.