Сергей Есин - Дневник, 2006 год

А вот с чего я начал, после того как Витя поговорил о духовности. Я сказал о неправомочности термина, который должен покрыть еще и другие человеческие качества. Получается что-то вроде сковородки, в которую сложили все для омлета: и лук, и колбасу, и свежий помидор, накрыв все это крышкой, из-под которой идет пар. Духовность ли это? Есть честь, достоинство, есть честность, есть духовная жизнь, есть правдивость, есть вера в Бога. Давайте рассматривать все по отдельности. Духовность — это такой же туманный термин, как и интеллигентность. Ну, о интеллигентности, за которою можно спрятать любую подлость, я могу говорить долго.

Говорил я также и об атмосфере, окружающей нас, в которой должна действовать эта самая духовность. О мэре Кисловодска (или Пятигорска), о сенаторе, который пойман на взятке в 1,5 миллионов долларов, о милой девочке, изображенной в газете с крестиком на груди, которая сбила гаишника и потом скрывалась от суда. Это все, естественно, почва для духовности.

Ну, и хватит. В конце концов этой мой дневник и мои высказывания для меня дороже, чем в данном случае чужие. В завершении передачи Ерофеев сказал, что успехом передачи обязан мне, я ее, дескать, взвинтил.

24 декабря, воскресенье. Вместе в В.А. Вольским в два часа были на Кутузовском проспекте у Б.А. Покровского. Я всерьез занялся статьей об этом 95 (без малого) дредноуте русского оперного театра. Мне казалось, что я буду разговаривать со сфинксом или кем-нибудь из античных богов. И представить невозможно, сколько в памяти и чувствовании этого человека хранится. Я уже не говорю, как я благодарен В.А., что он организовал эту встречу. И сколько интересного и важного В.А. рассказал, он же работает с Б.А. Покровским 25 лет, все знает, а еще больше интуицией подлинного художника чувствует. Мне это было особенно приятно, потому что преданность, привязанность к кому-либо — чувства почти забытые.

По мере того как я одну за другой читал книжки Б.А.Покровского и отчеркивал цитаты, я все острее и острее понимал, что без разговора с ним, без личного момента статью не напишу. Вдобавок ко всему представилась возможность посетить знаменитый дом на Кутузовском. Дом «не подкачал», заходили со двора, в подъезде встретили нас две партии охранников. Видимо, и в этом доме всякое случается — в квартиру ведут две пары металлических дверей.

Борис Александрович встретил нас по московской традиции у дверей. Спина, может быть, не такая прямая, как в молодости, но ведь самостоятельно, без помощи идет, и сразу же, после первых слов, очевидно — ясный, подлинный и молодой ум.

Разговаривали довольно долго. Попутно я рассматривал мебель, некоторый пыльноватый антиквариат, потертый коврик. Удача ходит не одна. Жена Бориса Александровича — знаменитая певица Ирина Масленникова, она же вдова легендарного тенора Сергея Лемешева. Судя по всему, Ирина Ивановна, женщина тоже не юного возраста, сама ведет хозяйство, сама готовит, возможно, и убирает в квартире. Вот тебе и народная артистка СССР. А кроме того, ведет класс в консерватории и консультирует в центре Вишневской. Думаю, что здесь не только непресекающийся интерес к искусству, но и приработок. Народные артисты редко бывают к старости богатыми.

Во время беседы я делал записи, но все это переносить в Дневник, пожалуй, не стану, большинство из записанного, войдет в статью. Я, правда, сразу же заметил, что многое знаю из его же книг. Но ощущение от этого гения оперной режиссуры огромное. Может быть, самое неожиданное — бесстрашие жизни и удивительное умение прощать врагам. Это может стать только итогом жизни.

В Москве впервые выпал большой снег, но сразу же принялся таять.

25 декабря, понедельник.

Вечером уехал к себе в Пермь Витя. Уехал счастливый, потому что после длительных телефонных переговоров его Лена все же решила оставить ребенка. Не успел он закрыть дверь, как позвонил Леня Павлючик: «Надо написать об итогах телевизионного года для «Труда». Вот так я, плачу за многолетнюю бесплатную подписку.

«Минувший год — год невероятных достижений на нашем родном, постсоветском телевидении. Вот она, полная победа рынка над зрителем. Вот что значит власть денег, отсутствие цензуры и тонкий вкус. О, Александр Малахов, Тина Канделаки, Лолита Милявская и Глеб Пьяных! Уже эти имена вызывают интеллектуальный восторг открытий. Мы вырастили их, взлелеяли их талант, отдали им наши сердца! В наше свободное время да твою бы гильотину, идеологический отдел ЦК КПСС,!

За минувший год мы добились наибольшего количество телесериалов на душу населения. Это тебе не какая-нибудь импортная, американская «Скорая помощь». Сплошь — убийства, менты, бандиты, воры, сутенеры, подделки, кражи, мордобой, сожженные машины, расчлененка, пожары, выстрелы, взрывы. Какой впечатляющий балдёж, какое затуманивание мозгов. Какое сладкое, словно пирожное «Рафаэлло», возникает ощущение, будто ничего другого в стране не происходит. А если что-то и говорит президент, распекает своих министров, то разве это не отрепетированный сериал?

Наше телевидение за минувший год стало лучшей в мире школой актерского мастерства. Разве получили бы признание Федор Бондарчук, Екатерина Стриженова, Борис Щербаков, Юрий Семчев, Наталья Фатеева, Лидия Федосеев-Шукшина, если бы не снимались в высокоталантливых клипах. Свой опыт перенесли они потом в театр и на большой экран. Потому что только гипноз рекламных клипов придает актеру любовь и уважение зрителя. И не надо этого стесняться. Вперед, товарищ!

Наконец, как значительно подняло телевидение прожиточный уровень народа. Благоденствующим жителям сельской местности, поселковым врачам и медсестрам, фабричным и сезонным рабочим, гастарбайтерам обитающим в пылающих от электрообогревателей вагончиках теперь есть к чему тянутся и чему подражать. Только на экране телевидения они могут попробовать роскошные рыбные и колбасные нарезки, узнать вкус драгоценного оливкового масла, ощутить аромат бессмертной Шанели и воздействие мыла красной линии на самые интимные места; они даже смогут удлинить на дюйм ресницы, не говорю уж о бриллиантах, шубах и автомашинах самых престижных марок. С новым годом, телевидение!»

26 декабря, вторник. Литература, которую я постоянно читаю, пока ограничивается тем, что пишут мои студенты. После десяти был на работе. Поговорил с М.Ю., потом — с БНТ. Все о том же, — почему не приду на собрание. Ссорится с ректором не хочу, но вопросы задать ему по поводу письма из ассоциации выпускников могу. БНТ мне часто последнее время становится жалко. Он все время не хочет что-нибудь менять, это в наше время опасно. Говорили в том числе и о том, что надо брать на кафедру еще одного мастера на поэзию. У меня пока два варианта, которые мне нравятся: Юнна Петровна Мориц, но она, наверное, не пойдет, или дать семинар паре толковых молодых выпускников: обоим Максимам, Лаврентьеву и Замшеву. Максим, кстати, придумал замечательный термин: черти православные.