Дмитрий Волкогонов - Троцкий. Книга 1

Но опасность начинается там, где есть бюрократизация почитания и автоматизация отношения к Ленину и его учению. Против той, как и другой опасности очень хорошо и как всегда простыми словами говорила недавно Н.К.Крупская. Она говорила о том, чтобы не ставить Ленину лишних памятников и не создавать во имя его ненужных и бесполезных учреждений" [97] 97. ЦПА ИМЛ, ф. 325, д. 365, л. 78–79. .

Подле сталинской инвентаризации архива Троцкого эти слова, естественно, стали рассматриваться как попытки "принижения Ленина", "умаления его роли в революции". В то же время, повторюсь, нужно было обладать немалым мужеством, чтобы так смело и однозначно выступать против канонизации вождя Октября.

Через три месяца после смерти Ленина, в день его рождения, был проведен "вечер воспоминаний". Выступили Каменев, Радек, долго говорил и Троцкий. И я хотел бы привести два-три фрагмента из его выступления, которые свидетельствуют о способности Троцкого постигать глубину другой личности, видеть философию ее существования, подмечать нечто такое, что скрыто для других. Говоря о человеке решительного действия, Троцкий невольно дал почувствовать, что он видит дальше и глубже многих, кто долго знал Ленина". Вначале, как бы мимоходом, он заметил, что о Ленине пробуют уже говорить художники и писатели, например Горький. Но "он не понимал Ильича, подходя к нему с той интеллигентской, мещанской слащавостью, которая Горькому за последние годы жизни все более свойственна…". Троцкий прав: о Ленине написано множество книг и полотен, но в них обычно присутствует не человек, а лишь икона. Честных книг о Ленине в нашей стране не написано..

У Ленина, говорил Троцкий, было "могущественное внутреннее клокотание революционного нетерпения, которое дисциплинировалось волей и сознанием… Вера в человека проникла в Ленина насквозь: он был в нравственном смысле величайшим идеалистом, верил в способность человека подняться на такие высоты, о которых мы можем лишь робко мечтать". Троцкий увидел в Ленине и такую зловещую черту, как вера в силу диктатуры. "Владимир Ильич говорил: главная опасность в том, что добр русский человек… Когда освобождали генерала Краснова под честное слово, кажется, один Ильич был против освобождения, но, сдавшись перед другими, махнул рукой… Когда при нем говорили о диктатуре пролетариата, он всегда, сознательно преувеличивая с педагогической целью, говорил: "Какая у нас диктатура! Это каша, это — "тютя" (любимое слово Владимира Ильича)… Вообще говоря, его настроение было ровное; внутренне он был неровен, но благодаря его необыкновенной внутренней выдержке в своих проявлениях он был в высшей степени сдержан…" Троцкий, словно раздумывая, необычно проникновенно говорил, что "изучение психологии наших вождей в будущем поможет понять эпоху".

Даже небольшие фрагменты рассуждений Троцкого говорят о его более глубоком проникновении во внутренний мир Ленина. С "вершины" Троцкого было легче рассмотреть еще более высокий "пик" вождя русской революции: демонического человека, а не бога. Робеспьера русской революции.

Троцкий — в этом я уверен — при своей весьма тщеславной натуре искренне признавал: Ленин обладает более мощной интеллектуальной силой и пользуется большим авторитетом, чем он. Лев Давидович очень гордился, что в революционной, контрреволюционной и либерально-буржуазной печати его имя стояло, как правило, рядом с Лениным. Не раз уже упоминаемый меньшевик Суханов считал Троцкого наравне с Лениным ответственным за "крах" России, "великую смуту" и "крушение демократических надежд". В ноябре 1917 года Суханов, например, поместил в газете "Новая жизнь", которая тогда специализировалась на антибольшевистской критике, статью "Диктатура гражданина Ленина". В ней он зло, ядовито, как обычно говорят и пишут проигравшие, утверждал: "…кому же не ясно, что перед нами никакой "советской" власти, а есть диктатура почтенных граждан Ленина и Троцкого и что диктатура эта опирается на штыки обманутых ими солдат и вооруженных рабочих, которым выданы неоплатные векселя на сказочные, но не существующие в природе богатства?.. [98] 98. ЦПА ИМЛ, ф. 325, оп. 2, д. 11, л. 21. .

Взяв на себя роль "второго" человека в революции, Троцкий нередко (особенно в более позднее время) ставил себя рядом с Лениным, недвусмысленно давая понять, что это не случайно. В интересном очерке "Петроград" он пишет: "В Смольном, при участии т. Ленина и моем (не помню точно, какого числа) созвано было гарнизонное совещание…" [99] 99. Правда. 1919. № 250. 7 ноября. На нем были и другие большевистские руководители, но Троцкий выделяет уже только двоих. "Когда я и Ленин проводили собрания офицерства петербургского гарнизона, где набирался командный состав против Керенского…" [100] 100. Пролетарская революция. 1922. № 10. С. 52—64 Здесь уже — "я и Ленин". В своих воспоминаниях Троцкий весьма часто касается личных встреч, бесед, доверительных отношений с Лениным, не без основания полагая, что в глазах простых людей общение с великими мира сего как бы автоматически возвышает их собеседников. "25-го открылось заседание II съезда Советов. И тогда Дан и Скобелев пришли в Смольный и направились как раз через ту комнату, где мы сидели с Владимиром Ильичем. Он был обвязан платком, как от зубной боли, с огромными очками, в плохом картузишке, вид был довольно странный. Но Дан, у которого глаз опытный, наметанный, когда увидал нас, посмотрел с одной стороны, с другой стороны, толкнул локтем Скобелева, мигнул глазом и прошел. Владимир Ильич тоже толкнул меня локтем: "Узнали, подлецы" [101] 101. Троцкий Л. Соч. Т. III. Ч. 2. С. 94. .

Конечно, Троцкий описывал реальные события. Но он специально акцентировал внимание слушателей и читателей на отдельных подробностях, эпизодах, моментах. Бесспорно одно: во время Октябрьской революции и гражданской войны между Лениным и Троцким установилась та высокая степень доверия, которая существует между единомышленниками, делающими одно большое дело. Но при этом нельзя забывать, что такие личности, как Ленин и Троцкий, оставались каждый сам собою, сохраняя свою индивидуальность. Ленин в 1917 году увидел совсем другого Троцкого: очень деятельного, одержимого революционной идеей, а главное, как правило, без всяких возражений принимающего его взгляды, позиции и установки. И это не было политическим конформизмом. То было совпадением устремлений. Это был, вероятно, звездный час Троцкого, поразительно счастливое и удачное стечение лично для него исторических и политических обстоятельств, где он мог максимально проявить сущность своей личности, свои самые глубокие желания и мечты. Революция, полагал он, может оправдать любые твои шаги, изменить весь мир. Он еще не знал, что революция рождает у людей надежды, которые могут привести к горьким разочарованиям. Возможно, Ленин был именно тем человеком, который глубже других понял революционно-разрушительный феномен Троцкого. Поэтому я допускаю правдоподобность того, что рассказывает Троцкий в своей книге "Моя жизнь".