Дмитрий Волкогонов - Троцкий. Книга 2

Позже Троцкий собственноручно сделает выписки из стенографического отчета XIV съезда партии, и в частности из выступлений Каменева, Томского, Андреева, Калинина, Сокольникова и Жданова. Многие строки Троцкий подчеркнул, как, например, слова Каменева, направленные против того, чтобы создавать теорию "вождя", или слова Сокольникова, который, по сути, поставил под сомнение право Сталина на особое положение.

Придет время, и все эти записки, которые Троцкий возьмет с собой в изгнание, он будет широко использовать в своих статьях и книгах, как бы с удивлением оглядываясь в прошлое: как они, соратники Ленина, позволили генсеку завладеть партией? Где глубинная ошибка его, Троцкого? В чем оказался Сталин сильнее их?

Будущий изгнанник никогда не сможет сказать, что многочисленные оппозиции, фракции, группы, которые он лично вдохновлял, были лишь поверхностными волнами на глади огромного российского озера. В его глубинах они не смогли вызвать и слабого волнения… Временные попутчики Троцкого не укрепили его позицию. Если бы они обратились к нему сразу после смерти Ленина!.. Троцкий не мог понять, что истоки цезаризма и тоталитаризма находятся значительно глубже, нежели у основания кресла генсека. Дело не в Сталине. Рождающаяся бюрократическая система нашла бы своего Сталина. Одномерность политического развития предопределила уродства казарменного общества.

Троцкий, находясь в Алма-Ате, а затем за границей, следил за поведением бывших попутчиков. Как правило, все они с готовностью кляли троцкизм, униженно каялись, забыв о достоинстве. Троцкий, наверное, догадывался, каково было Каменеву, умному, честному человеку, ставшему редактором первых трех изданий сочинений В.И.Ленина, приступить к "сортировке" работ вождя: что публиковать, что оставлять на долгие десятилетия в заточении спецхранов. Насилие над собой, над своим духом не спасло Каменева — генсек никогда не мог забыть страшных слов: "…Сталин не может выполнить роли объединителя большевистского штаба…"

Одна из последних попыток оппозиции заявить о себе, о своем несогласии с диктатурой партии и нарождающимся единовластием была предпринята в ноябре 1927 года, в десятую годовщину Октября. Надежды на то, что появятся новые сторонники, не оправдались. По указанию Сталина ОГПУ не церемонилось. Ряды единомышленников быстро редели: одни публично заявляли о прекращении своей фракционной деятельности, других высылали за Урал, в Сибирь, Среднюю Азию, некоторых — в более почетную ссылку (послами, торговыми представителями). Отдельные уходили иначе, как, например, Адольф Абрамович Иоффе. Старый большевик, убежденный сторонник Троцкого, находясь в состоянии депрессии, застрелился. В предсмертном письме он утверждал, что Троцкий политически всегда был прав, но ему недоставало ленинской непреклонности и неуступчивости. "Когда-нибудь партия это поймет, — писал Иоффе, — а история обязательно оценит".

Думаю, Троцкий был далеко не всегда прав, и история это подтверждает. Но что он не был врагом социализма, а был врагом Сталина, это ясно сегодня всем. Хотя "социализм" Троцкого мало отличался от социализма Сталина. Оба они были ленинцами.

Выступление Троцкого на похоронах Иоффе оказалось его последним публичным обращением к своим сторонникам на Родине.

Дольше других сторонников Троцкого держался Карл Бернгардович Радек, сосланный в Западную Сибирь после разгрома оппозиции. Известный в партии и стране как блестящий публицист, Радек, познакомившийся с Троцким еще до революции, был импульсивным человеком и в жизни, и в политике. Будучи выходцем из Польши, он не порывал с традициями социал-демократии своей родины. Острослов, полиглот, весельчак, Радек имел знакомых во многих странах Европы, умел быстро устанавливать контакты с самыми разными людьми. Одной из черт его характера была способность быстро менять политические ориентиры. Поддерживая во время драмы Брест-Литовского мира Троцкого, он умудрялся одновременно быть и вместе с группой "левых коммунистов" Бухарина. По поручению Ленина принимал участие в создании Германской коммунистической партии, одним из первых поддержал идею Народного фронта.

Троцкий всегда с интересом, но и с известной долей недоверчивости относился к Радеку, склонному к легкому авантюризму, экспромтам в политике, но обладавшему одновременно острым, наблюдательным умом. Именно Радек настаивал на союзе с социал-демократами западных стран, пытался удержать Брандлера от форсирования революционного выступления в Германии. Работая одно время ректором университета Сунь Ятсена в Москве, Радек часто бывал у Троцкого, советуясь по международным вопросам, принося кучу новостей, выпытывая прогностические оценки корифея революции. Он нравился, кажется, всем. Даже Сталину. Но в то же время его вроде бы никто не принимал всерьез. Все отдавали должное его остроумию, парадоксальному мышлению, неистощимому оптимизму. Однако, думаю, за внешней безалаберностью и разбросанностью скрывался сильный ум проницательного аналитика, не обладавшего, правда, достаточной волей.

Когда Троцкий будет выслан в Алма-Ату, первое письмо он получит от Радека, находившегося вместе со Смилгой в Томске. Радек писал о своем житье-бытье ссыльного, строил предположения о развитии дальнейших событий, призывал Троцкого крепиться. Письма Троцкого Радеку надолго осядут в спецхране после ареста Карла Бернгардовича в роковые 30-е годы. О чем писал Троцкий своему стороннику? Приведу отдельные выдержки из нескольких писем:

"Дорогой Карл Бернгардович!

Зная Вашу нелюбовь к рукописи, пишу на машинке. Поселились. Вспоминал пророческие слова Сергея (сын Л.Д. — Д.В.): "Не надо блока ни с Иосифом, ни с Григорием. Иосиф обманет, Григорий убежит". Перевожу для Института Маркса и Энгельса книгу Маркса "Господин Фогт"… Еще на охоту не ездил. Сермукса со мной нет; его арестовали и увезли… Убедительно советую наладить правильный образ жизни, чтобы сохранить себя. Во что бы то ни стало. Мы еще очень и очень пригодимся…

27. II.28 г.

Ваш Троцкий" [95] 95. ЦПА, ф. 326, оп. 1, д. 113, л. 72. .

Через два дня из далекой Алма-Аты идет еще одно письмо Радеку: "Читаю много о Китае, мировой политике… Как Ваши почки?.. Жму Вашу ленивую руку с симпатией и укоризной…

29. II.28.

Ваш Троцкий" [96] 96. Там же. Л. 75. .

Приведу еще два отрывка из писем Троцкого Радеку, которые помогают не только больше узнать о судьбе отверженного революционера, но и почувствовать боль оппозиции:

"…Читали в "Правде" бухаринскую глупость? О моей поездке. До чего проституируются людишки, растерявшие свои принципы… ГПУ чинит препятствия… На охоте не был ни разу. Читаю много о китайской революции… От Серебрякова вестей не имею. С другими переписка наладилась постепенно… Получил письмо с возмущением по поводу пятаковского письма. Давно его считаю отрезанным ломтем. Это человек способный, с математически административным складом мыслей, но политически не умный. Ленин и здесь оказался прав, когда предупреждал, что на Пятакова нельзя полагаться в больших политических вопросах… Его письмо в редакцию есть самоэпитафия…