Дмитрий Волкогонов - Троцкий. Книга 2

Семья Троцкого наладила кое-какой бесхитростный быт, и несломленный революционер сразу же окунулся в работу. Энергии этому человеку было не занимать. В любой самой сложной обстановке не знало отдыха его острое перо. Вскоре из Алма-Аты пошли в Москву, другие города письма, полетели телеграммы. Троцкий пытался быстрее установить местонахождение лидеров оппозиции, проанализировать обстановку, наметить стратегию дальнейших действий. Вскоре поток корреспонденции хлынул в скромную квартиру ссыльного.

Старший сын Троцкого вел "канцелярию" — учет поступавших писем, отправку ответов ссыльного. В книге "Моя жизнь" приводится некоторая статистика связи Льва Давидовича Троцкого с внешним миром: "За апрель — октябрь 1928 г. нами послано было из Алма-Аты 800 политических писем, в том числе ряд крупных работ. Отправлено было около 550 телеграмм. Получено свыше 1000 политических писем, больших и малых, и около 700 телеграмм, в большинстве коллективных. Все это главным образом в пределах ссылки, но из ссылки письма просачивались и в страну. Доходило к нам в самые благоприятные месяцы не больше половины корреспонденции. Сверх того из Москвы получено было 8–9 секретных почт, т. е. конспиративных материалов и писем, пересланных с нарочными; столько же отправлено нами в Москву. Секретная почта держала нас в курсе всех дел и позволяла, хоть и с значительным запозданием, откликаться на важнейшие события" [143] 143. Троцкий Л. Моя жизнь. Т. II. С.305. .

А события действительно разворачивались важные. В стране нарастал хлебный кризис. Крестьяне не хотели отдавать хлеб за бесценок. Изгнав троцкистов из партии, Политбюро тем не менее раскололось. Сталин взял круто влево, как требовал раньше Троцкий, а Бухарин со своими сторонниками предупреждал об опасности форсирования событий. Когда в сентябре 1928 года Троцкий прочитал в "Правде" статью Бухарина "Заметки экономиста", то воскликнул:

— Капитулянты могут взять верх! Революция в опасности! Бухарин утверждал, что возможно бескризисное развитие промышленности и сельского хозяйства. Нужно поднять цены на зерно, нельзя допускать односторонней и чрезмерной перекачки средств из села в город для нужд индустриализации. Нужно всемерно расширять крестьянский рынок и не форсировать преобразования в деревне. "У нас должен быть пущен в ход, сделан мобильным максимум хозяйственных факторов, работающих на социализм, — писал Н.И.Бухарин. — Это предполагает сложнейшую комбинацию личной, групповой, массовой, общественной и государственной инициативы. Мы слишком все перецентрализовали".

Троцкий почувствовал, что Сталин, по сути, склонен, отвергнув Бухарина, идти по пути, на котором настаивала оппозиция: ограничить кулака, ускорить индустриализацию за счет деревни, принять чрезвычайные меры для выхода из кризиса. Троцкий, да и другие лидеры оппозиции, были изумлены: Сталин становится на их сторону! Многие надеялись (о чем они писали друг другу), что изменение курса Сталина, ввязавшегося в борьбу с капитулянтом Бухариным, кончится тем, что их скоро позовут из ссылки. Нечто подобное проскользнуло и в некоторых письмах Троцкого своим сторонникам [144] 144. The Houghton Library. Trotsky Archive. bMS, Russ 13, T. 2918. P. 1–4. . Троцкий в разговорах с отдельными эмиссарами, которые эпизодически, полулегально приезжали к нему из Москвы и Ленинграда, высказывал мысль, что "полевение" Сталина означает верность стратегии оппозиции. Сегодня, продолжал ошибочно считать Троцкий, политика и идеи Бухарина более опасны, чем крестьянский курс Сталина… [145] 145. Дейчер И. Интервал. С. 653. Троцкому казалось, что наступление на кулака, которое объявляет Сталин, помимо его воли, приведет генсека и его фракцию на рельсы левого крыла партии. Мы еще понадобимся партии, оптимистично говорил Троцкий.

Казалось, прогнозы лидера оппозиции оправдываются: однажды вечером в дом к нему зашел незнакомый человек, назвался инженером, разделявшим взгляды Троцкого. Он расспрашивал о жизни, условиях проживания ссыльных в Алма-Ате, а затем прямо спросил:

— Не думаете ли вы, что возможны какие-либо шаги для примирения?

— Примирения не может быть не потому, что я его не хочу, а потому что Сталин не может мириться… [146] 146. Троцкий Л. Дневники и письма. С. 73.

Посетитель скоро ушел и более не появлялся. Троцкий понял, что этот человек был послан к нему специально для зондажа. Ссыльный не без оснований полагал, что Сталин едва ли решится на примирение с "левой" оппозицией; ведь это будет истолковано партией как признание его неправоты. Постепенно Троцкий приходил к выводу, что Сталин набрал уже такую силу, что намерен покончить сначала с левым крылом, а потом ликвидировать и правое. Оставаясь при этом формально центристом, Генеральный секретарь ЦК взял на вооружение многое из платформы Троцкого.

Нет, Сталин никогда не вернется к мысли о сотрудничестве с Троцким, ибо слишком велика их личная неприязнь, а точнее, ненависть друг к другу, да и просто физическая несовместимость. Однако Сталин, прагматически используя идеи оппозиции, объективно способствовал размежеванию в рядах. Старые большевики, для которых членство в партии имело чуть ли не мистический характер, готовы были просить прощения у сталинского аппарата. Особенно настаивали на этом Радек и Преображенский. И, наоборот, абсолютно непримиримым был Раковский. Троцкий заметил уже начавшуюся идейную переориентацию Радека.

Лишь меньшая часть троцкистов, преимущественно молодых людей, не верила Сталину, полагая, что курс, заимствованный у оппозиции, генсек реализует грязными методами. Оппозиция продолжала таять. После XV съезда партии за полгода количество сторонников Троцкого, официально порвавших с ним, составило более трех тысяч человек [147] 147. Ярославский Е.М. За последней чертой. Троцкистская оппозиция после XV съезда. М.-Л., 1930. С. 64. . Остались лишь небольшие группы (в крупных городах), которые занимались нелегальной деятельностью, да колонии ссыльных оппозиционеров, ведущих запоздалые споры о судьбе своих платформ и своей собственной.

А Троцкого продолжали шельмовать. Когда секретарь МГК Угланов заявил, что Троцкий, прикрываясь "мнимой болезнью", продолжает оппозиционную работу, не выдержала уже Наталья Ивановна. В своем резком письме она заявила: что "мнимая болезнь" — это продолжение лжи, из которой создали завесу вокруг ссыльного. Седова-Троцкая (так она подписалась) потребовала прекращения травли мужа… [148] 148. Int Instituut Soc Geschiedenis. Amsterdam. № 740, 2369.

К осени 1928 года почта, поступавшая на имя Троцкого, резко сократилась. Многие письма исчезали бесследно. Одна из таких утрат была особенно горька для Троцкого. Весной он узнал из письма старшей дочери, Зины, что Нина — младшая дочь — очень больна. Обе они были крайне стеснены в средствах, ютились по углам, подвергались постоянным преследованиям. И старшая, и младшая дочери были фанатичными поклонницами отца, исключительно тяжело переживали удары судьбы, которые обрушились на него. У Нины арестовали мужа, ее саму уволили с работы "за троцкистские убеждения". Она тяжело заболела. Кроме старшей сестры, помочь ей оказалось некому. Для врача пойти к дочери Троцкого было равносильно подписанию себе приговора. Оставшись без какой-либо серьезной помощи, 26-летняя Нина умерла 9 июня 1928 года. Троцкий узнал об этом только через 73 дня! Тяжело заболела и старшая дочь. Но связаться с ней Троцкий тоже не мог. Так долго теперь шла почта в Алма-Ату. Каждое письмо просматривалось, изучалось, копировалось. Специальная группа из ОГПУ обобщала переписку Троцкого и через Менжинского докладывала Сталину. Тот, читая ежемесячные обзоры своей тайной полиции, все больше убеждался в необходимости "положить конец" какой-либо политической деятельности троцкистов на территории СССР.