Дмитрий Волкогонов - Троцкий. Книга 2

В новом Интернационале Троцкий хотел видеть очищенную от сталинизма пролетарскую политическую силу. Но творец новой "мировой партии" понимал, что без изменения положения в СССР любые планы и программы, которые он будет сочинять в Койоакане, останутся клочками бумаги. Никакого влияния IV Интернационал на трудящихся Советского Союза оказать не мог. Думаю, что, кроме партийной верхушки и функционеров НКВД, мало кто на родине Троцкого знал, что их изгнанный соотечественник попытался создать организацию, альтернативную "московскому" Коминтерну. "Железный занавес" опустился между СССР и Западной Европой, всем миром не после второй мировой войны, как утверждал Черчилль в своей знаменитой речи в Фултоне, а значительно раньше: с начала 30-х годов. Поэтому влияние Троцкого на политические и социальные процессы в СССР было ничтожным, если не нулевым. Лишь иногда, окольным путем — через воздействие на другие партии и организации — до первой страны социализма доносились неясные звуки речей, эхо заявлений и статей Троцкого. Между ним и его родиной возвышалась невидимая, огромная, непробиваемая бетонная стена, сооруженная "бюрократическим абсолютизмом". Надеждам изгнанника обладать мощной независимой радиостанцией не суждено было сбыться. Такое не могло произойти не только по техническим и финансовым причинам, но и прежде всего по причинам политическим. Ни одно государство не предоставило бы Троцкому возможность вещать на СССР со своей территории.

После долгих размышлений, в апреле 1940 года Троцкий решил обратиться с открытым письмом-обращением к советским рабочим. Он слабо надеялся, что какое-то количество экземпляров обращения удастся доставить в СССР, а там путем нелегального копирования оно будет передаваться из рук в руки.

Вопреки обычной "технологии" подготовки подобных документов, Троцкий, последовательно шлифуя текст, написал несколько вариантов письма. В конечном счете документ выглядел и как личный манифест, и как призыв нового Интернационала. Нельзя не признать не только крайне радикальный характер документа, но и его огромную разоблачительную силу. На трех страницах Троцкий смог спрессовать историю, политику, мораль, философию, психологию. Здесь были оценка ситуации, причины перерождения советской системы, раскрытие путей, по которым, по мнению Троцкого, страна могла выйти из глубокого тупика, в который ее вел Сталин. Документ заслуживает того, чтобы привести здесь несколько фрагментов из него.

Письмо было озаглавлено так: "Вас обманывают!" Начиналось оно словами: "Привет рабочим, колхозникам, красноармейцам и краснофлотцам СССР из далекой Мексики, куда я попал после того, как сталинская клика выслала меня в Турцию, а буржуазия гнала меня затем из страны в страну!

…Всякого, кто поднимает голос против ненавистной бюрократии, называют "троцкистом", агентом иностранного государства, шпионом, вчера — шпионом Германии, сегодня — шпионом Англии и Франции — и подвергают расстрелу. Десятки тысяч революционных борцов погибли". Троцкий не знает, что погибли уже не десятки тысяч, а миллионы. По моим данным, основанным на архивных материалах, статистических отчетах НКВД, отдельных донесениях, которые мне удалось просмотреть в личном архиве Сталина, а теперь и в архивах бывшего ЦК КПСС, к моменту, когда Троцкий составлял свое письмо к советским рабочим, за 1937-й (неполный)—1939 годы было репрессировано 5–5,5 миллиона человек. Не менее трети из этого числа было расстреляно, а многие из оставшихся сгинули в бесчисленных лагерях. Так что информация Троцкого о масштабах сталинских чисток была явно неточной.

В письме изгнанника дальше говорилось: "Сталин истребил всю старую гвардию большевизма, всех сотрудников и помощников Ленина, всех борцов Октябрьской революции, всех героев гражданской войны. В историю он войдет навсегда под презренным именем Каина!"

Наконец, Троцкий переходит к самому главному: "Честные передовые революционеры организовали за границей Четвертый Интернационал, который уже имеет свои секции в большинстве стран мира… Участвуя в этой работе, я остаюсь под тем же знаменем, под каким стоял вместе с вами или вашими отцами и старшими братьями в 1917 г. и в годы гражданской войны; под тем же знаменем, под которым мы вместе с Лениным строили Советское государство и Красную Армию.

Цель Четвертого Интернационала — распространить Октябрьскую революцию на весь мир и в то же время возродить СССР, очистив его от паразитической бюрократии. Достигнуть этого можно только путем восстания (курсив мой. — Д.В.) рабочих, крестьян, красноармейцев и краснофлотцев против новой касты угнетателей и паразитов. Для подготовки такого восстания нужна новая партия… Учитесь создавать в сталинском подполье тесно спаянные и надежные революционные кружки… Нынешняя война… приведет весь мир к новым революционным взрывам".

Письмо, датированное 25 апреля 1940 года, заканчивается призывами крепить СССР — "крепость трудящихся", готовиться к "мировой социалистической революции", для чего надо устранить "Каина Сталина и его камарилью" [218] 218. ЦПА, ф. 2, оп. 2, д. 1299, л. 1. .

Пожалуй, это самый радикальный антисталинский документ Троцкого. Он был опубликован 11 мая 1940 года и вскоре стал известен в Москве.

Прямой призыв к восстанию, созданию нелегального подполья против сталинского режима, устранению "вождя народов" был как выражением готовности идти до конца, так и проявлением отчаяния Троцкого. Попытка устранить Сталина путем нелегальной работы и восстания представляется абсолютно нереальной, даже фантастической. Всякая оппозиция в стране была давно подавлена. Любая попытка выступить против Сталина не имела ни малейших шансов на успех. Дело не только в зловеще четком функционировании карательной системы, но и в неспособности одурманенного народа в тот момент осознать свое совершенное бесправие, рабское положение. Заидеологизированный народ сам ревностно берег свои цепи. Возводя бесчисленные тюрьмы и лагеря ГУЛАГа, народ сам же и заполнял этот печальный "архипелаг". То было величайшим трагическим парадоксом в человеческой истории.

Троцкий заставлял себя верить в мифы. Ведь IV Интернационал был лишь миражом "грядущей" мировой революции.

Я склонен считать, что все последние годы жизни Троцкого, связанные с попыткой создания крупной и влиятельной международной организации, были последним выражением огромного, планетарного эгоцентризма его натуры. Он никак не хотел понять, что время, в которое произошел его феерический взлет, и время, когда родилось его новое хилое и бесперспективное детище, навсегда разминулись. IV Интернационал был самой крупной авантюрой Троцкого в последней эмиграции. На фоне своих грызущихся сторонников он был, как Гулливер среди лилипутов. Движение троцкистского Интернационала оставило эфемерный след в истории политической борьбы, и то лишь благодаря весу и мировой значимости его основателя. У IV Интернационала с самого начала не было исторических шансов.