Дмитрий Волкогонов - Троцкий. Книга 2

Или вот еще фрагмент незавершенной рукописи: "После Конгресса (имеется в виду IV Конгресс Коминтерна. — Д.В.) Ленин участвовал в работе еще около 3-х месяцев до начала января. В эти последние месяцы, когда пульсация кровеносных сосудов в мозгу прерывалась закупорками и спазмами, ленинская мысль пульсировала мощно и отчетливо, как в самые лучшие времена его творчества. Позже, когда Владимир Ильич лишился речи, мы говорили врачам, что последние его статьи и письма, написанные в эти недели, поражают своей проникновенностью мысли. Можно сказать, что из-под ленинского пера даже в самые тяжелые периоды болезни не вышло ни одной строки, которая обнаруживала бы признаки ослабления ленинской мысли или ленинской воли и вообще была бы ниже ленинского уровня [44] 44. Там же. Л. 14. .

Троцкий пытался, набрасывая портрет Ленина, сделать особый акцент на его духовных качествах. Например, он сделал попытку сравнить Ленина с Марксом. Не знаю, кому как покажется, но мне подумалось, что в этом сопоставлении Ленин явно проиграл. В черновике статьи "Национальное в Ленине", подготовленной в апреле 1920 года для "Правды", есть такие слова: "…самый стиль Маркса, богатый и прекрасный, сочетание силы и гибкости, гнева и иронии, суровости и изысканности, несет в себе литературные и эстетические направления всей предшествующей социально-политической немецкой литературы, начиная с Реформации и ранее.

Литературный и ораторский стиль Ленина страшно прост, утилитарен, аскетичен, как и весь его уклад. Но в этом могучем аскетизме нет и тени моралистики. Это не принцип, не надуманная система и уж, конечно, не рисовка, — это просто внешнее выражение внутреннего сосредоточения сил для действия. Это хозяйская, мужицкая деловитость, — только в грандиозном масштабе" [45] 45. Там же, д. 282, л. 3. . Почему так? Несколькими строками выше Троцкий еще и еще раз повторит свою старую мысль: "…наша история не дала в прошлом ни Лютера, ни Мюнцера, ни Мирабо, ни Дантона, ни Робеспьера. Именно поэтому русский пролетариат имеет своего Ленина…" Похоже, Троцкий хотел, но не решился сказать, что в отсутствие других корифеев фигура Ленина была более заметной.

Троцкий, много рассуждая о политических, волевых чертах Ленина, как-то неохотно касается его моральных качеств, часто просто не замечая ленинского коварства, жестокости и нетерпимости. Он не возразил, когда по предложению Председателя Совнаркома было принято, например, такое постановление: "Всех, проживающих на территории РСФСР иностранных подданных из рядов буржуазии тех государств, которые ведут против нас враждебные и военные действия, в возрасте от 17 до 55 лет заключить в концентрационные лагеря… В.Ульянов (Ленин)" [46] 46. ЦПА, ф. 2, оп. 2, д. 171, л. 1. .

Однажды Ленин показал Председателю Реввоенсовета книгу Р.Леви "Троцкий", изданную в Париже. Вечером Лев Давидович пролистал ее, задержавшись на 160-й странице с ленинской пометкой. Там было написано: "…нескончаемые заседания 20 и 21 февраля, на которых противопоставлена тактика и сторонники Троцкого и Ленина. Первый проповедует священную войну; второй только хочет сохранить власть, которую он захватил…" Ленинская рука зло и ревниво подчеркнула слово "только" и написала на полях: "вот болван!!!" [47] 47. ЦПА, ф. 2, оп. 2, д. 493, л. 1. Типично в ленинском духе абсолютной нетерпимости. Но Троцкий об этом не пишет…

Думаю, что Троцкий имел больше, чем кто-либо другой, прав и оснований написать наиболее обстоятельную, талантливую, неординарную книгу о Ленине. Ему было что сказать о человеке, с которым его четверть века связывали борьба, разногласия, острые ссоры, обидные взаимные уколы, сотрудничество, доверие, взаимное уважение и близость духа. Пожалуй, Троцкий первым сказал о серьезной опасности канонизации Ленина, которая вскоре после смерти вождя русской революции стала выражаться, по словам его ближайшего соратника, в "бюрократизации почитания и автоматизации отношения к Ленину и его учению" [48] 48. Там же, д. 365, л. 79. . Увы, голос предупреждения не был услышан. Крупный революционер, каковым несомненно был Ленин, человек, который часто ошибался, страдал, мучился, надеялся, но никогда не был земным богом, волею бюрократического абсолютизма превратился в икону, а его учение — в светскую религию. Тысячи бездарных монументов Ленина напоминали не о нем, а об идоле религиозной идеологии, о верности застывшим догматам. В конце концов это вызвало справедливый протест. Может быть, поэтому сейчас столь полярны взгляды на этого человека в нашем обществе. Все наши надежды и трагедии связаны в первую очередь с Лениным. Надежды, увы, не сбылись, а трагедий было в избытке.

В бумагах Троцкого то и дело встречаются письма, свидетельствующие о его намерениях "написать книгу о Ленине", "ускорить работу над рукописью", "завершить наконец эту книгу" и т. д. Оказавшись на Принкипо, Троцкий пишет Росмеру, что хочет к осени написать книгу "Ленин и эпигоны" [49] 49. Архив ИНО ОГПУ, ф. 17 548, д. 0292, т. 1, л. 2. . Здесь же он говорит, что подумывает также подготовить работу "Личные характеристики (друзья и враги)", где ленинский портрет должен занять особое место.

Он направляет письмо в парижское в издательство: "Моя работа над Лениным не вышла и не скоро выйдет еще из подготовительной стадии. Для перевода я смогу дать первые главы вряд ли ранее июля… 20 февраля 1934" [50] 50. The Houghton Library. Trotsky coll. bMS, Russ, 13.1. (9452–9457), p. 1. .

Увы, его пребывание во Франции мало располагало к творчеству. Месяцем раньше он пишет Саре Вебер в Америку: "Наш переезд во Францию совпал с денежными затруднениями… В ближайшие месяцы 9/ 10моего времени будет посвящено работе о Ленине…" [51] 51. Op. cit. (10793—10805).

Так будет и в Норвегии, и в Мексике. Троцкому мешали текущие политические дела и обстоятельства: преследования, высылки, московские процессы и контрпроцесс, создание IV Интернационала, а затем и книга о Сталине. Троцкому не хотелось, чтобы книга о Ленине была скороспелой. Он слишком много связывал с ней. Я думаю, что после Принкипо Троцкий понимал, что окончит жизнь в изгнании. На какие-то неожиданные перемены в собственной стране оставалось все меньше и меньше надежд. С помощью книги о Ленине он хотел "отчитаться" перед историей и доказать будущим поколениям свою правоту. Ленин оставался пока и в СССР, и в остальном мире фигурой исторического, эпохального масштаба. Этой книгой Троцкий не без основания хотел сказать, что он, второй человек после Ленина в русской революции, делал все, чтобы спасти ее плоды, идеалы, надежды- И книга та виделась ему особенной, а потому ее нельзя было написать за три-четыре месяца, как "Преданную революцию". Самое главное, Троцкий, судя по отрывкам, фрагментам, публикациям о Ленине, хотел показать — как они с Лениным пытались спасти революцию. Ленин и он, Троцкий. Это должна была быть книга о "Двух вождях" русской революции.