Ксения Некрасова - «Я все оставила для слова…»

Идет русский солдатиком
по германской земле
И русские громы и ветры
идут
колышутся в песне
Люди
знаете ли вы
русскую песню
когда гневы идут по сердцу ее
Тесна земля
Под ногами лежит
По всей земле
Бетон торчит
Железные брусы
на пять аршин
в землю свою
не отец вбил
и в небе нет
ни луны ни звезд
чугунные колья
буравят свод

А восхищались и вы
когда русской чести
море по колено
запоет гармонь
Я взмахну платком
Небеса в глазах
Голубым мотком
А народ кругом
На меня глядит
Голова моя
Сединой блестит
И не стыдно мне
Что седая я
Что на свете живу
Больше тыщи лет
А плясать люблю
Под гармонь весне
И люблю я петь
При большой луне
Ой надену я
бусызвонкие
бусы светлые
В косы снежные
Зори русские
Для красы вплету.

Упругость сини разорвав,
Летит в окно пружинная струя,
И, развеваясь, улица
Над безъязыким человечьим лбом
Вздымает волосы столбом, —
И дачи, как райские птицы,
С георгинами на хвостах,
С солнечными перьями соцветий
По полям картофельным скользят,
А в вагоне поручни зеркалят,
И на стенах лаки горячи,
На сиденьях граждане Москвы,
Меж сидений тоже граждане стоят.

Вошел слепой —
Рукав пустой
Завязан за спиной, —
В раскрытом вороте видать,
Как мускул с мускулом сплетясь
Скользит по шее стволовой.
Лицо к сидящим повернув,
Ломая тон и слух,
Мелодию срубая хрипотой,
Запел в ряды
Ровесник мой.
Мотива верность не нужна,
А важны в песне мы, —
О всех о нас поет солдат,
О нас о всех поет:

Сидит старуха у печи, —
Печь не белена и бура,
От печи тянется скамья,
Как иконопись древняя темна,
И позолотою кудельной
Проконопачена она.
Мучное сито на стене
И сковородка в уголке,
И в бублик свитые шнурки
Висят на ржавленом гвозде,
И занавеска с резедой
Шуршит над полкою резной.
Сидит старуха у печи
В оранжевом платке…

Зачем сидит так по утрам,
Уставясь тупо в пол,
Не шевелясь и не дыша,
И одинокая слеза
Из век скользит по рукавам.

Была семья
И нет семьи,
И нет хозяина в избе,
И нет порядка во дворе,
И сердце старой лебеда.
Мотива верность не нужна,
А важны в песне мы, —
О нас о всех поет солдат,
Поет о нас о всех.

Вагон летит по утренним часам….

Слепой поет,
Народ молчит,
В безмолвье головы склонив.

А мне в углу —
Хотелось закричать
Зачем вы здесь
Вам в горы бы
Лучше коз пасти
Полоть хлопок
Но эти стены
Потолок
И эти люди из песка
Им нудность
Скучность
Тяжесть нести
Одни пески
из слов
из цифр
Да галька бурая
Шуршит на счетах
Но вот лицо
Как маков лист
Из-под росы
Росиной трепетной
Сверкало на пыли
Как будто капля
С радуги скатилась
И радужная ясность отразилась
В прозрачности ее души
Зачем оно
В окурки и листы
Светинки ясности внесло
Ага
Скорбь отразилась
В суетливости лба
И росчерки поставила у губ.

Мальчик очень маленький
Мальчик очень славненький
Дорогая деточка
Золотая веточка
Трепетные рученьки
к голове закинуты
в две широких стороны
словно крылья вскинуты
птица моя малая
птица беззащитная
если есть ты, Господи,
силу дай железную
выходить Кирюшеньку
над бескрайней бездною

Граждане делают домны
Им подвластны металл и пламя
Но человеку власти над сталью мало
Я по утрам литейщика встречала
Еще тишайшая улица Москвы
Подернута предутренней дремотой
И от асфальта до трубы
Дома в молчание погружены
Литейщик шел могуч и седоус
От пребыванья у печей
Лицо как сланц загарами сияло
В брезентовой куртке
Огромных размеров
В таких же широких как бочки штанах
Литейщик вставал на углу тротуара
И булку крошил на асфальт голубям
И сизые голуби важно шагали
И глазом косились в лицо силача
— Я извиняюсь очень перед вами
Сказала я и спутала слова
— Вы здесь бываете всегда?
По-птичьему скосив глаза
Литейщик мне с достоинством сказал
— Я здесь живу
Недалеко металл варю
И голубей кормлю
Уже 15 лет

Хотя лицо мое без морщин
И угадывают меньше лет
Но
Лицо мое
Не старится с годами
И в сердце замедленья нет
Чем больше лет
Тем мир любимей
И насыщенье землями
Не совершить
Но отчего же
В голову влетает мысль
Крылом студеным осенив
Пять прочих чувств
И утверждается
Ничто
На осеянии вещей
И облачаются в ничто
Тела цветов
Тела вещей
Как на веревочке шары
Висит ничто
Над телами людей

Удивительные восторги
в месяц этот
Окружают меня по утрам
А я человек
И еще я танцовщица
в синих снегах
в сказаниях ветвей
и в присказке кустов
в словах
что красною резьбой
открылись
Торчат на курьих
лапках из души.

веруешь,
что слова твои
высушат наговоры зла
и добро принесут стихи,
что поэмы людям — как хлеб
в голодающий день нужны,

что ты голод насытишь их
утвержденьем поэм своих,
если веруешь, так садись —
оставайся тут и живи!

не ты ль
по деревянным травам
в зеленых солнцах
в голубом плаще
прошла на цыпочках
к сверкающей мечте
что выражена в облике поэта
в безукоризненных 17 лет
но сквозняковый юноша
лишь мимолетным ветром
взглянул в источник глаз
и отразило взгляд
твое зеркальное
неопытное сердце

Вечер переходит в ночь
До карнизов налитый тьмою
Улицы как поваленные дубы
С трещиной дупел в небо
Пятнами поставленными
На ребро
Скользят расплываясь люди
Ночь остается одна
Я захожу в метро

Вправо океан.
Влево море,
А посреди синь
От земли до утренних звезд.
От лица моего
Город заморский стоит,
А за спиной Китай лежит,
А посреди ночи изба сидит.
Все в государстве спят,
А в избе хорошо
В горнице девчонка лежит
Глаз у девчонки открыт и закрыт
А сама спит и не спит
Стук бряк
За стеной в косяк
Бряк стук…
И снова паутинная тишина
Колышит звуки в ушах
И в рестницах зеленые радуги
Обручами колесят
И опять
Стук бряк
В деревянный косяк
Бряк стук
Малая тайно раскрыла глаза
Голову подняла на стук
Огромный столб
От прозрачной луны
Лег из окна поперек тишины
Упираясь концом в порог
От окна слюдяные снега
Белый заяц сидит на снегах
Белые уши в стекло торчат
Заячьи лапы в окно стучат
Следы при звездах блестят
множеств белых
при свете луны