Дмитрий Медведев - Тэтчер: неизвестная Мэгги

– Данный жест повлиял на ее карьеру гораздо сильнее, чем она могла себе представить, – комментирует решение Тэтчер журналист Хьюго Янг. – Именно с этого момента у британцев впервые появились сомнения в характере своего премьера. [540]

Один из помощников Никсона, описывая своего босса, однажды сказала: «Ричард – это всепоглощающая бездна, которая стремится к другой бездне». Про Маргарет можно было сказать примерно так же, только ей нужно было не поглощение. Ключевым в мировоззрении «железной леди» являлась борьба до безоговорочной капитуляции противника. Ей требовалось опьяняющее чувство победы. И не важно, шла ли речь о сражениях на морях и океанах, дебатах в палате общин или на международных саммитах, – единым всегда оставался боевой настрой и желание контролировать и побеждать.

Потопление «Бельграно» было не просто каким-то эфемерным приказом, отданным главнокомандующим из своей ставки за тысячи миль от места военных действий. Это было ее личное решение, личная ответственность и личная победа. Именно поэтому Маргарет с такой гордостью будет показывать гостям Чекерса кресло, где она приняла судьбоносное решение о торпедировании вражеского судна. Загородной резиденции премьер-министра вообще была отведена особая роль.

– Я очень рада, что Чекерс значил так много во время Фолклендской истории, – признается она. – Черчилль активно пользовался им в годы Второй мировой войны, и эта необычная атмосфера нам очень помогла. [541]

Единственное, что Тэтчер отказывалась принимать, – так это опустошающую горечь поражения. Мэгги давно предупреждали, что война есть война, потери неизбежны. Но, как и любой перфекционист, она оказалась не готова, когда это наконец-то случилось.

4 мая с воздуха было торпедировано британское судно «Шеффилд». В это время Маргарет готовилась к своему выступлению на конференции женщин-консерваторов. Когда ей передали записку, что «Шеффилд» горит и есть жертвы, Тэтчер впала в оцепенение. Ее лицо побледнело, мысли спутались. Сознание переполнили гнев, отчаяние и бессилие. Волевым усилием она постаралась взять себя в руки. Вытерла платком наворачивающиеся на глаза слезы, сильно сжала кулаки и, гордо выпрямив спину, направилась к трибуне, чтобы все-таки произнести запланированную речь.

Сократив свое выступление, Маргарет быстро распрощалась, села в свой автомобиль и отправилась на Даунинг-стрит. Тэтчер требовалась психологическая помощь. И помочь ей мог только один человек.

В тот момент, пока команда «Шеффилда» боролась за выживание, Дэнис Тэтчер вместе с депутатом палаты общин Джеком Пейджем и «главным кнутом» тори Майклом Джоплингом присутствовал на очередном званом ужине в плавучем ресторане «Hispaniola». В середине вечера Майкла позвали к телефону и сообщили о торпедировании «Шеффилда». Вернувшись к столу, он прошептал на ухо Джеку Пейджу:

– Ужасные новости. Один из наших кораблей потоплен. Никому не говори об этом до окончания мероприятия. Сообщи только Дэнису, он должен знать.

Джек повернулся к Дэнису и полушепотом сказал:

– Боюсь, мы потеряли один из кораблей. Плохие вести: есть погибшие.

– Очень плохие вести, – сделав ударение на первом слове, пробурчал как бы про себя Тэтчер.

Когда ужин закончился и гости стали расходиться, Джек предложил Дэнису продолжить вечер в их мужской компании.

– Нет, нет. Я на сегодня уже закончил, – возразил Дэнис.

– Тогда давай подброшу тебя до Даунинг-стрит, – предложил Пейдж.

– Да, пожалуй, если тебя не затруднит. [542]

Лицо Дэниса оставалось непроницаемо. Он отлично знал: только он может успокоить свою жену.

До полуночи они провели время вместе. Затем Мэгги направилась в свой кабинет – писать утешительные письма семьям погибших.

Инцидент с «Шеффилдом» вновь поднял волну миротворческих настроений. Европа, до этого лояльно относившаяся к позиции Тэтчер, стала выражать все больше сомнений в необходимости продолжения военных действий. Прохладным ветерком подуло из Бонна и Парижа. Дублин же заклеймил англичан как «форменных агрессоров», призвав ООН приложить дополнительные усилия для мирного урегулирования данного конфликта.

Призывы к компромиссу зазвучали и с британской стороны Ла-Манша. С резкой критикой в адрес Тэтчер выступил ее бывший однокурсник по Оксфорду, а ныне второй человек в англиканской церкви архиепископ Кентерберийский Роберт Ранси.

Но Маргарет держалась: война прекратится только тогда, когда «Юнион Джек» будет вновь развеваться над Порт-Стэнли. После потопления «Шеффилда» она отдала приказ о тотальном вторжении. Высадка британского контингента 21 мая превратилась в еще одно тяжелое эмоциональное испытание для британского премьера. На этот день у нее было запланировано открытие универмага в Финчли.

– Мам, как ты можешь в такое время ехать в избирательный округ, улыбаться и выглядеть настолько спокойной? – спросила у нее Кэрол.

– Конечно, все мои мысли в Южной Атлантике, я очень сильно переживаю. Для нас так важно, чтобы высадка прошла успешно! Но если я не поеду, люди смогут подумать, что что-то не так. Я просто обязана вести себя, как будто ничего не происходит. [543]

В дороге ей сообщили, что операция началась крайне неудачно: два вертолета подбиты, три человека погибли. Как вспоминают очевидцы (открытия универмага с выступлением премьера ждали около 600 человек), на лице Тэтчер «застыла маска глубокой депрессии». Она шла очень медленно и неуверенно. Мэгги буквально опиралась на своего верного супруга. Подойдя к трибуне, Тэтчер смущенно остановилась, пока Дэнис не помог ей взобраться на приступку.

Речь Маргарет была кратка, но при этом очень эмоциональна:

– Мне хотелось бы отметить тех бравых солдат, мужество и высокий профессионализм которых помог нам вновь осознать, что мы одна большая семья. [544]

Затем Тэтчер вернулась в штаб-квартиру консерваторов в Финчли на Бэллард-лэйн. После небольшого отдыха она отправилась на еще одно мероприятие – прощальную вечеринку ее бывшего агента Роя Лэнгстоуна. Нервы Маргарет были на пределе, как неожиданно пришли счастливые новости! Британским солдатам наконец-то удалось закрепиться на побережье Сан-Карлоса.

Узнав об этом, Тэтчер замерла. Секунд тридцать ее тело оставалось неподвижным. Потом она вдруг встрепенулась и уже знакомым всем уверенным голосом воскликнула:

– Вот оно! Вот та новость, которую я ждала целый день!

Конфликт вступил в новую фазу, устремившись к завершению семимильными шагами.

– Скорость, с которой война подошла к концу, удивила всех нас, – вспоминает Маргарет. [545]

14 июня Тэтчер уже приветствовала палату общин восторженным ликованием: