Нуджуд Али - Мне 10 лет, и я разведена

Теперь я чувствую себя сильнее. Стараюсь держать ухо востро — и постепенно передо мной начинают раскрываться тайны, которые хранит наша семья, истории о моих братьях и сестрах. Например, о Моне. Ее судьба, словно мозаика из тысячи кусочков, потихоньку складывается в целую картину…

— Подождите, я поеду с вами! — кричит Мона, подбегая к машине.

Сегодня ко мне в гости приехала Эман, активистка и борец за права женщин. Она привезла с собой иностранную журналистку. Прошло совсем немного времени с тех пор, как я покинула дом своего дяди и вернулась к родителям. В нашей стране не существует специальных мест для девочек, ставших жертвами жестокого обращения внутри семьи. К тому же здорово снова оказаться в родном доме, хотя я до сих пор злюсь на отца. Но у него тоже есть причины быть недовольным своей дочерью. И мы стараемся делать вид, что все уже в прошлом. Сейчас это самый лучший вариант.

Недавно родители переехали в Дарес — район, который находится по дороге в аэропорт Саны. Теперь мы живем в небольшом домике. В нем всего две комнаты. Из мебели — простые подушки, прислоненные к стенам. Ночью нас часто будят заходящие на посадку или готовящиеся к взлету самолеты. Зато отныне сестричка Хайфа находится под моей защитой. Если кто-нибудь осмелится попросить у отца ее руки, я тут же скажу: «Нет! Это запрещено!» И вызову полицию! Теперь у меня в кармане всегда лежит телефон, который дал Хамед. Совсем новый мобильник, такой же, как у Шады. Благодаря ему, можно в любой момент позвать на помощь своих друзей.

Старшего брата Мохаммеда вся эта ситуация порядком раздражает. После судебного заседания он нередко повышает голос на меня и на Хайфу. Брат даже не стесняется обвинять отца в том, что вся эта суматоха вокруг нашей семьи навредила ее репутации. А я уверена, что он просто завидует. Это видно по тому, как перекашивается лицо Мохаммеда всякий раз, когда к нам стучится очередной журналист. К огромному удивлению, история моего замужества и развода быстро облетела всю планету. Каждую неделю к нам приезжают репортеры из стран с такими экзотическими названиями, как Франция, Италия или… Соединенные Штаты Америки. И все это только ради меня!

— Эти журналисты, которые только и знают, что рыскать вокруг нашего дома, окончательно запятнают честь нашей семьи. Нуджуд должно быть стыдно! — такими словами Мохаммед встречает Эман, переступившую порог нашего дома.

— Это вам должно быть стыдно за то, что пришлось пережить бедной девочке! — без тени смущения отвечает ему Эман.

«Браво, Эман!» — мысленно кричу я. Мохаммед не знает, что ответить. Чтобы сохранить остатки достоинства, он, задрав нос, уходит в главную комнату и садится на подушку в дальнем углу. Пока брат не успел запретить выйти из дома, я торопливо надеваю черный платок и хватаю за руку Хайфу. Надо взять ее с собой, чтобы девочка не осталась один на один с яростью старшего брата. Я должна защищать свою младшую сестру.

Эман обещала, что отведет нас в парк аттракционов. Никогда там не была! Нельзя упускать такую возможность! Мы уже сидели в машине, когда подбежала запыхавшаяся Мона.

— Мохаммед приказал ехать с вами! — говорит она, тяжело дыша.

Сестре явно неловко, но отступать она не собирается. Говорит, что не отпустит нас одних. Мы понимаем, что старшему брату лучше не перечить. Закрыв лицо niqab , Мона садится вперед, рядом с водителем. Сразу становится понятно, зачем Мохаммед все это затеял. Раздосадованный брат решил отомстить и отправил Мону шпионить за младшими сестрами. Но, как оказалось, у старшей сестры были совсем другие планы на нашу прогулку…

Машина выезжает на дорогу, и тут Мона просит водителя перед парком заглянуть в квартал Аль-Ка, где мы жили раньше. Какая странная просьба! Неужели Мохаммед доверил ей особенную миссию? Смущенная настойчивостью девушки, Эман в конце концов соглашается. По узеньким улочкам мы добираемся до мечети.

— Стоп! — командует Мона водителю.

Никогда прежде не видела ее такой взбудораженной. Машина останавливается. На ступенях перед входом в мечеть я замечаю женщину, закутанную в мятый черный платок, из-под которого, в надежде получить мелкую монетку, тянется к прохожим грязная рука. В другой руке она держит маленькую спящую девочку в рваном платье и с растрепанными волосами. Я кричу:

— Это же Монира!

Монира, дочка Моны, моя маленькая племянница! Но что она делает здесь, на ступенях мечети, в руках попрошайки, чье лицо скрыто черным платком?

— Когда муж попал в тюрьму, его мать добилась, чтобы Мониру отдали ей, — негромко произносит Мона, удивляя своими словами всех пассажиров машины. Замолкает на несколько секунд, потом продолжает: — Она говорит, что с ребенком гораздо легче разжалобить прохожих…

Никак не могу прийти в себя. Монира, очаровательная куколка, должна просить милостыню с какой-то одетой в лохмотья старухой? Муж Моны сидит в тюрьме? Чего еще я не знаю? Так вот про какого мужчину говорил отец, когда выступал в суде… Но сейчас сестра слишком занята, чтобы объяснять нам что-либо: она нежно обнимает дочку, вырванную из рук свекрови.

— Я очень соскучилась… Я верну ее, обещаю… обещаю… — торопливо говорит она даме в черном перед тем, как снова сесть в машину, крепко сжимая в руках свою трехлетнюю малышку.

Автомобиль внезапно наполняется неприятным затхлым запахом. Монира такая грязная, что с трудом можно разобрать, какого цвета ее ботиночки.

Дверца захлопывается, и мы отъезжаем. Малышка так рада всех нас видеть, что мы почти забываем о том, какое потрясение испытали, увидев ее просящей милостыню у мечети.

Машина едет на юго-запад Саны. По дороге мы проезжаем мимо еще одной мечети — она пока только строится, но величественное роскошное здание уже напоминает очертаниями дворец. Прижавшись лбом к стеклу, я любуюсь шестью стройными минаретами. Они производят невероятное впечатление.

Но сейчас меня больше интересует история Моны. В парке она постепенно открывает нам все, что лежит у нее на сердце…

— Это длинная история, — со вздохом начинает сестра, отпуская Мониру играть в кустах в прятки с Хайфой.

Эман, журналистка и Мона втроем сидят по-турецки в тени большого дерева. Я внимательно слушаю, о чем они говорят.

— Мохаммеда, моего мужа, посадили в тюрьму за несколько недель до свадьбы Нуджуд… Его застали в постели с моей старшей сестрой Джамилей. Меня уже давно тревожили подозрения. Поэтому я со спокойной совестью позвала свидетелей, которые и поймали их на месте преступления. Началась драка. Приехала полиция, Мохаммеда и Джамилю увезли в тюрьму. И я не знаю, сколько еще они там пробудут…

Мона опускает глаза, я смотрю на нее и не знаю, что сказать. Мне тяжело понять весь ужас произошедшего, но ясно, что сестре пришлось нелегко.