Николай Молчанов - Генерал де Голль

Итак, де Голль без колебаний взял курс на союзнические отношения с СССР. Причем, сотрудничество с СССР устанавливалось быстрее и проще, чем с Англией и США. Ведь интересы СССР и Франции непосредственно нигде и ни в чем не вступали в противоречие. Союз с СССР приобретал национальный и демократический характер, тогда как союзные отношения с англосаксонскими державами не исключали империалистического соперничества.

Сближение с Москвой вполне соответствовало главному принципу политического мировоззрения де Голля, состоявшему в признании решающего, первостепенного значения национального фактора по сравнению с идеологическими и политическими различиями. Он видел, что общий враг угрожает существованию французской и русской наций, и перед этой угрозой отступают на второй план идеологические и социальные различия. Тесное сотрудничество с СССР де Голль считал прямым продолжением старой традиции франко-русского союза. По его мнению, этот союз приобрел еще большую жизненность и необходимость, чем в конце прошлого века. Характерно, что де Голль никогда не перестанет употреблять слово «Россия», имея в виду СССР. Поборник величия Франции, де Голль глубоко уважал величие «извечной Руси», в какой бы идеологической форме оно ни выражалось.

В отличие от большинства англосаксонских стратегов, генерал де Голль с самого начала верил в победу СССР и считал, что именно России предстоит внести решающий вклад в достижение этой победы. В то время как в лагере западных держав Франция часто оказывалась изолированной, союз с СССР давал де Голлю жизненно необходимую опору для проведения независимой политики. Он писал, что присутствие России «в лагере союзников означало, с точки зрения сражающейся Франции, некоторый противовес по отношению к англосаксонским странам, и я имел в виду воспользоваться этим обстоятельством».

Однако в союзнической политике де Голля по отношению к СССР сказалась, естественно, и его неизменная классовая позиция. Те же предубеждения, которые обусловили, например, его отрицательное отношение к Народному фронту, его нежелание привлечь к сотрудничеству в движении «Свободная Франция» левые силы (вспомним, как был отвергнут Пьер Кот), проявились, естественно, в его политике по отношению к СССР. «Разумеется, — писал де Голль, — я не сомневался в том, что если Советы внесут основной вклад в достижение победы над врагом, то в результате в мире возникнут новые опасности. Нужно было постоянно иметь это в виду, даже сражаясь с русскими бок о бок. Но я считал, что, прежде чем философствовать, нужно завоевать право на жизнь, то есть победить, а участие России создавало возможности для победы».

Генерал де Голль энергично форсировал установление официальных отношений с СССР и добивался скорейшего признания Москвой его организации. Это имело огромное значение для дальнейшего укрепления позиций «Свободной Франции» в качестве единственного законного представителя Франции. Де Голль считал, что после вступления СССР в войну и установления с ним союза, а также в связи с распространением власти «Свободной Франции» на Сирию и Ливан и увеличением непосредственного участия французов в военных действиях в Африке наступил благоприятный момент для создания Французского национального комитета, чего он тщетно добивался год назад.

Когда по дипломатическим каналам вопрос о советском признании был согласован, де Голль издает 24 сентября 1941 год ордонанс № 16 об учреждении Французского национального комитета под своим председательством. Входившие в состав комитета комиссары наделялись функциями министров, и поэтому комитет фактически представлял собой правительство.

26 сентября 1941 года советский посол в Лондоне И. М. Майский вручил де Голлю письмо, в котором говорилось, что правительство СССР признает его «как руководителя всех свободных французов», что оно готово оказать им «всестороннюю помощь и содействие в общей борьбе с гитлеровской Германией» и обеспечить после победы «полное восстановление независимости и величия Франции». В ответном письме советскому послу генерал де Голль, выражая благодарность за признание, писал: «Со своей стороны, от имени свободных французов, я обязуюсь бороться на стороне СССР и его союзников до достижения окончательной победы над общим врагом». Этот обмен письмами был равносилен заключению своего рода союзного договора между Правительством СССР и Французским национальным комитетом. Характерно, что в советском письме не выдвигалось никаких оговорок, тогда как в аналогичном английском письме о признании от 26 сентября подчеркивалось, что правительство Великобритании не может аккредитовать при де Голле своего дипломатического представителя, поскольку это «означало бы признание вас главой суверенного государства».

27 сентября генерал де Голль направил телеграмму главе Советского правительства И. В. Сталину, в которой говорилось: «В момент, когда „Свободная Франция“ становится союзником Советской России в борьбе против общего врага, я позволю себе высказать вам мое восхищение непоколебимым сопротивлением русского народа, равно как мужеством и храбростью его армий и их полководцев. Бросив всю свою мощь против агрессора, СССР дал всем ныне угнетенным народам уверенность в своем освобождении. Я не сомневаюсь, что благодаря героизму советских армий победа увенчает усилия союзников и новые узы, созданные между русским и французским народами, явятся кардинальным элементом в перестройке мира».

Эта телеграмма де Голля, отправленная в момент быстрого продвижения немцев в глубь нашей страны и тяжелых неудач советских войск, явно отличалась от обычных протокольных посланий такого рода исключительно серьезным и даже торжественным тоном. В ней выражались надежды на большие исторические перспективы союза двух народов, не говоря уже о твердой вере де Голля в победу СССР.

Деголлевская дипломатия отныне все больше ориентируется на Советский Союз. Де Голль очень активно использует косвенную советскую поддержку в трудных отношениях с Англией. Об этом ярко свидетельствует характерный эпизод, связанный с военными действиями англичан против германо-итальянских войск в Ливии. Де Голль 7 октября 1941 года предложил Черчиллю и английскому командующему, на Востоке генералу Окинлеку две французские дивизии для участия в подготовлявшемся в Ливии наступлении. Однако 27 ноября британский генеральный штаб отверг предложение де Голля. Это была сознательная политика отстранения французов от участия в крупных операциях с целью ограничения влияния «Свободной Франции».

9 декабря де Голль пригласил советского посла и сообщил ему о своем желании послать в распоряжение командования Красной Армии одну из двух своих дивизий, находившихся в Сирии. При этом де Голль не скрывал своего недовольства политикой Англии. Остановившись на неудачах англичан в Ливии, он сказал, что английское командование не разбирается в современной тактике войны механизированных соединений и что лишь теперь оно начинает изучать эту тактику. Де Голль заявил, что только СССР может победить Германию, а англичанам это не по силам. Он заверил при этом, что, исходя из политических и военных соображений, он предпочитает помогать Советскому Союзу, а не Англии.