Луис Фишер - Жизнь Ленина

Ленин не верил, что мирное сосуществование возможно в мире реальности. Он ставил извечный вопрос, вопрос о борьбе: «Кто кого?» — и предлагал ответ: коммунизм уничтожит капитализм. Но срока Ленин не назначил.

Покамест, и в заключение, он дал агентству «Юнайтед Пресс» образчик своего юмора: Советская Россия готова соревноваться с Америкой или с любой иной страной. «Маленькая иллюстрация, — писал Ленин о подавлении свободы в капиталистическом обществе: — американская буржуазия обманывает народ, хвалясь свободой, равенством, демократией в ее стране. Но ни эта, ни какая иная буржуазия, ни одно правительство в мире не сможет принять, побоится принять состязание с нашим правительством на началах действительной свободы, равенства, демократии; допустим, договор обеспечивает за нашим правительством и за любым иным свободу обмена… брошюрами, от имени правительства издаваемыми на любом языке и содержащими текст законов данной страны, текст конституции, с объяснением ее превосходства над другими. Ни одно буржуазное правительство в мире не осмелится пойти на такой мирный, цивилизованный, свободный, равный, демократический договор с нами. Почему? Потому, что все, кроме Советских правительств, держатся угнетением и обманом масс» {658} 658 Ленин В. И. Сочинения. 2-е изд. Т. 24. С. 402–405. .

Все это было сказано до эпохи железного занавеса, берлинской стены, заглушения советскими зуммерами иностранных радиопередач и всех других приемов, с помощью которых коммунисты препятствуют свободному обмену мнениями. К этим приемам некоторые демократии прибавили свои собственные.

В книге «Государство и революция» Ленин объявил, что свобода и государство несовместимы. Отказавшись от идеи отмирания государства, он похоронил и идею несовместимости государства и свободы. Советское государство демократично, заявил он. В письменном интервью с журналистом «Чикаго Дэли Ньюс» Айзаком Дон Левином он пошел еще дальше, собственноручно написав по-английски в ответ на вопрос журналиста: «Да, советское правительство самое демократичное правительство из всех правительств мира. Мы готовы это доказать» {659} 659 Фотостат автору любезно предоставил Айзак Дон Левин. .

Как он мог бы это доказать?

Осенью 1919 года армия адмирала Колчака насчитывала 103 000 человек; «силы большевиков были приблизительно такие же». Эта оценка принадлежит генералу Деникину {660} 660 Генерал А. И. Деникин. Очерки русской смуты. Берлин, 1926. Т. 5. С. 216. (Конец манускрипта помечен: Брюссель, 1926.) . Ее следует принимать со щепоткой соли и не без скептицизма, так как дезертирство и отсутствие действий на широких участках так называемого фронта должно было сильно уменьшить число боеспособных войск.

Северный театр военных действий, с центрами в Мурманске и Архангельске, «в силу отдаленности своей, дикости природы Приморья и трудности сообщения с ним… являлся всегда театром второстепенным», — пишет Деникин.

Юденич в сентябре 1919 года, во время петроградской операции, располагал армией в 17000. Силы противостоявшей ему 7-й советской армии Деникин оценивает в 24000, «при возможности подхода к ней значительных подкреплений» {661} 661 Там же. С. 224. .

Под командованием самого Деникина было в октябре 1919 года 93 000 бойцов. Большевики выставили против него 130 000. Одно время, однако, у Деникина было 98000, а у большевиков — от 140000 до 160000. Эти войска были растянуты на огромное расстояние — от Орла в Средней России до самого Кавказа {662} 662 Там же. С. 230–232. . Советская действующая армия составляла лишь менее половины войск, проходивших военную подготовку или находившихся в пути. Суровый климат, недостаток вооружения, бездорожье и скверное состояние железнодорожной сети вели к малой интенсивности боевых действий.

К ноябрю 1919 года Юденич исчез. Деникин описывает обстоятельства, которые повели к разгрому его похода на Петроград, похода, так сильно встревожившего Ленина. Юденич признавал Колчака «Верховным правителем». Колчак сносился прямо с ген. Юденичем, и только с Юденичем, игнорируя правительство Северо-западной области, в котором Юденич состоял министром обороны. Правительство было этим недовольно, и отношения между ним и Юденичем установились натянутые. У Юденича была одна армия. Командовал ею генерал Родзянко. Юденич же носил звание «главнокомандующего фронтом»: командные функции таким образом совмещались. Это было причиной трений между двумя генералами. Третьим военачальником в лагере Юденича был «батько» Булак Балахович. Этот предпочитал погромы и грабежи борьбе с большевиками и, совместно с членом кабинета Юденича Н. Н. Ивановым, готовил переворот в свою пользу. Ему содействовали эстонские власти. Позже Родзянко арестовал Булака, но тот бежал к эстонцам. Эстонцы же, несмотря на давление со стороны англичан и Юденича, отказывались поддержать поход на Петроград. Победа Юденича и Колчака положила бы конец эстонской независимости. С советской же стороны, 18 августа 1919 года, наркоминдел Чичерин предложил Эстонии начать мирные переговоры «для разрешения вопросов, связанных с признанием Эстонской республики».

Несмотря на эти неблагоприятные обстоятельства, Юденич бросил свою маленькую армию на Петроград. Наступление началось 15 сентября. Эстонцы бездействовали. В середине операции Юденич отстранил Родзянко от командования, Деникин намекает, что каждый командир стремился первым ворваться в Петроград, чем и вызывалась рознь. Красные защищали город. 1 ноября Юденич отступил. В декабре Эстония заключила перемирие с Москвой. Юденича больше не существовало.

Следующим на очереди был Деникин. Он пишет, что не только его резервы, но и часть действующих армий «к тому времени была отвлечена на внутренние фронты для усмирения восстаний, поднятых Махно и другими атаманами и заливших большие пространства Украины и Новороссии. Численность армии Махно Деникин оценивает в 10000—40000 человек. Махновцы блуждали в тылу у Деникина, захватывая склады снаряжения, перерезая коммуникации, разбивая большие отряды и гарнизоны, которые можно было бы при обычных обстоятельствах использовать для борьбы с красными. Когда большевики перегруппировали свои силы для контрнаступления, у Деникина больше не оставалось резервов. После девятидневной битвы между красной конницей Буденного и белой кавалерией генерала Шкуро, белые были отброшены на правый берег Дона, где Буденный продолжал преследовать разрозненные и потерявшие боеспособность отряды белых. В то же время основные силы красных, почти вдвое превосходившие числом армию Деникина, выбили его из Орла. Теперь Деникин испытывал непреодолимые трудности в связи с национальными меньшинствами Северного Кавказа и Закавказья. «Советское золото оказалось полновеснее», — объясняет Деникин. Но были и более веские причины: «Англичане не помогли». Крестьяне повсюду восставали против Деникина. Деникин получил рапорт, в котором описывалась картина отступления: «грабеж и спекуляция», «хаотическая эвакуация, осложненная нахлынувшей волной беженцев», «армии, как боевой силы, нет!».