Луис Фишер - Жизнь Ленина

Кржижановский, покровитель Валентинова, также написал воспоминания о Ленине. «Начнем хотя бы с простой, скромной внешности Владимира Ильича, — пишет Кржижановский. — Его невысокая фигура в обычном картузике легко могла затеряться, не бросаясь в глаза, в любом фабричном квартале. Приятное смуглое лицо с несколько восточным оттенком — вот почти все, что можно сказать о его внешнем облике. С такой же легкостью, приодевшись в какой-нибудь армячок, Владимир Ильич мог затеряться в любой толпе волжских крестьян… Но стоило вглядеться в глаза Владимира Ильича, в эти необыкновенные, пронизывающие, полные внутренней силы и энергии глаза, как вы начинали уже ощущать, что перед вами человек отнюдь не обычного типа. Большинство портретов Владимира Ильича не в состоянии передать того впечатления особой одаренности, которое быстро шло на смену первым впечатлениям от его простой внешности…»

Кржижановский повстречался с Лениным в Петербурге в 1893 г. «Уже одно то обстоятельство, — пишет Кржижановский, — что он был братом Александра Ильича Ульянова, одного из последних славных народовольцев, казненного в 1887 г., создало ему самые благоприятные предпосылки для дружеского приема в нашей (марксистской. — Л.Ф.) среде. Позже Кржижановский часто встречался с Лениным в сибирской ссылке, в Париже, а затем и после революции, в качестве высокопоставленного советского служащего (Кржижановский был одно время председателем Госплана). Он пишет о мощном организме Ленина и вспоминает, как, разговаривая с Лениным в ссылке, рассказал ему об определении здорового человека, «по которому здоровье выражается в яркой отчетливости эмоциональной деятельности». Ленин согласился с этим определением. «Вот именно так, — говорил он, — если здоровый человек хочет есть, — так уж хочет по-настоящему; хочет спать — так уж так, что не станет разбирать, придется ли ему спать на мягкой кровати или нет, и если возненавидит, — так уж тоже по-настоящему…» {66} 66 Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине. Т. 1. С. 146–164. 85

В Париже «один известный французский скульптор» сказал Кржижановскому, что находит «громадное сходство в очертаниях лба Владимира Ильича со скульптурами, изображавшими великого мыслителя древности Сократа». То же сходство отмечал Максим Горький.

Горький, дававший деньги на ленинские издания, был арестован за революционную деятельность в январе 1905 г. Во второй половине того же года он вступил в РСДРП. 27 ноября 1905 г. ЦК партии совещался на квартире Горького в Петербурге. Ленин присутствовал. Обсуждалась подготовка к вооруженному восстанию {67} 67 Эти и последующие сведения об отношениях Горького с Лениным и большевиками почерпнуты из книги: В. И. Ленин и А. М. Горький. Письма, воспоминания, документы. 2-е изд. М., 1961. . Горький рассказал комитету о боевом настроении в Москве. В январе 1906 г. Ленин и Горький встретились снова — на частной квартире в Гельсингфорсе. В апреле 1907 г. они несколько раз встречаются в Берлине — вместе бывают в Тиргартене и ходят в театры. По-видимому, Горький совершенно позабыл об этих ранних встречах, когда писал свои воспоминания о Ленине после смерти последнего. В воспоминаниях Горький относит свою первую встречу с Лениным к 5-му, Лондонскому, съезду РСДРП в мае 1907 г. «Это хорошо, что вы приехали! — сказал Ленин, пожимая руку Горького в церкви, под гостеприимным кровом которой проходил съезд. — Вы ведь драки любите? Здесь будет большая драчка» {68} 68 Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине. Т. 1. С. 365–392. .

Горький смотрел на Ленина глазами романиста, а слушал его ухом драматурга. «Я ожидал, что Ленин не таков, — пишет Горький. — Мне чего-то не хватало в нем. Картавит и руки сунул куда-то под мышки, стоит фертом. И вообще, весь — как-то слишком прост, не чувствуется в нем ничего от «вождя».

«А этот лысый, картавый, плотный, крепкий человек, потирая одною рукою сократовский лоб, дергая другою мою руку, ласково поблескивая удивительно живыми глазами, тотчас же заговорил о недостатках книги «Мать»…»

До начала «драчки» Ленин повел Горького в отель «Империал» и помог зарегистрироваться. Придя в номер Горького, он пощупал постель — не сырые ли простыни.

Открытие съезда нашло Горького в «праздничном настроении» — он был среди своих. «Но праздновал я только до первого заседания, до споров о «порядке дня». Свирепость этих споров сразу охладила мои восторги и не столько тем, что я почувствовал, как резко расколота партия на реформаторов и революционеров, — это я знал с 1903 года, — а враждебным отношением реформаторов к В. И. Ленину».

Георгий Плеханов, Нестор партии, произнес первую речь. Говорил он, по замечанию Горького, «как законоучитель, уверенный, что его мысли неоспоримы, каждое слово драгоценно, так же как и пауза между словами». «Во время речи Г. В. Плеханова в первом заседании, на скамьях большевиков чаще других шевелился Ленин, то — расширяясь, точно ему становилось жарко, то съеживаясь, как бы от холода; засовывал пальцы куда-то под мышки себе, потирал подбородок, встряхивая светлой головой, и шептал что-то М. П. Томскому. А когда Плеханов заявил, что «ревизионистов в партии нет», Ленин согнулся, лысина его покраснела, плечи затряслись в беззвучном смехе…»

Выступал и Ю. Мартов, меньшевик. «Этот удивительно симпатичный человек, — пишет Горький, — говорил юношески пламенно, и казалось, что он особенно глубоко чувствует драму раскола, боль противоречий». «Раскол необходимо изжить, — умолял Мартов, — партия слишком слаба для того, чтобы разбиваться на двое». В конце речи «Мартов стал кричать против боевых дружин и вообще работы, направленной к подготовке вооруженного восстания».

«Но вот поспешно взошел на кафедру Владимир Ильич, картаво произнес «товарищи». Мне показалось, что он плохо говорит, но уже через минуту я, как и все, был «поглощен» его речью. Первый раз слышал я, что о сложнейших вопросах политики можно говорить так просто. Этот не пытался сочинять красивые фразы, а подавал каждое слово на ладони, изумительно легко обнажая его точный смысл».

«…каждый день съезда придает Владимиру Ильичу все новые и новые силы, делает его бодрее, уверенней, с каждым днем речи его звучат все более твердо и вся большевистская часть членов съезда настраивается решительнее, строже».

Единый съезд продолжался двадцать дней. Привел он к ужасающему расколу. (Большую часть средств для проведения съезда дал взаймы Джозеф Фелс, мылозаводчик из Филадельфии, филантроп и поборник единого налога. Долг был ему возвращен в 1923 г.)

Причин для разлада было немало. Накануне съезда Плеханов обвинил Ленина в том, что тот пытается захватить «дирижерскую палочку» — руководство партией. Эта «битва генералов», при участии Ленина, Мартова, Плеханова, Потресова, Аксельрода и Засулич, началась задолго до съезда и привела в выходу Ленина из редакционной коллегии газеты «Искра». Ни одна организация не может избежать противоречий, вызванных личным соперничеством. В самом деле, политика часто является лишь маской на лице честолюбия. У Ленина не было личного честолюбия — он был упрям. «Взгляни хорошенько на этого человека, — сказала Кларе Цеткин Роза Люксембург, указывая на Ленина на всемирном конгрессе II Интернационала в Штутгарте. — Это — Ленин. Обрати внимание на его упрямый, своевольный череп» {69} 69 Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине. Т. 2. С. 451–476. . «Роза Люксембург отличалась метким глазом художника», — добавляет Клара Цеткин.