Иван Бунин - Том 6. Публицистика. Воспоминания

Заплатил за электричество почти 500 франков. Тот, кому платил, делал себе по животу нечто вроде харакири: «Rien à manger! Rien de rien!» [51]<���…>

31. XII.41. Среда.

Еще год прошел. Сколько мне еще осталось!

Проснувшись в 9, чувствовал (уже не первый раз) тяжесть, некоторую боль в темени. Может быть, маленькое отравление от печки, которую вчера опять затопил на ночь? Холод правой руки.

Прекрасный солнечный день.

Русские взяли Керчь и Феодосию.

1.1.42. Четверг.

Вера вчера уехала в 6 вечера к вдове Куталадзе. «Встречали» Новый год без нее. Было мясо, самодельная водка, закусочки — соленые рыбки, кусочки марю, тертая белая репа, по щепотке скверного изюма, по апельсину (местному, очень кислому), Бахрак поставил 2 бутылки Castel vert (по 20 фр., прежде стоившие по 5 фр.).

Нынче опять прекрасный день. Я вял, слаб (как всегда последние месяцы).

Гитлер вчера вечером говорил своему народу и армии: «<���…> Мы одержали самые великие победы во всемирной истории… Советы будут в 42 г. раздавлены… Кровь, которая будет пролита в этом году, будет последней пролитой кровью en Europe pour des generations…» [52]

Вечера и ночи особенно удивительны по красоте. Венера над закатом очень высоко. Луна по ночам над самой головой (нынче полнолуние). <���…>

2.1.42.

Довольно серо, холодно. Ездил ко вдове Куталадзе, завтракал там (морковь и горошек), воротился к вечеру с В., которая ночевала 2 ночи там.

4.1.42. Воскресенье.

Серо, холодно. В комнате нестерпимо, нельзя писать от холода.

Сейчас поздний вечер, протопил у себя. Терпимо.

Немцы отступают (в России и в Африке), их бьют. У Куталадзе взял несколько книг. Читал Чехова.

Денежно продолжаю все больше разоряться. <���…>

5.1.42. Понедельник.

<���…> Нынче очень голодный день: месиво из тыквы с маленькой дозой картофеля и тертая сырая репа (белая) — некоторое сходство с тертой редькой, кушанье очень противное. <���…>

Подумать только: 20 лет, 1/3 всей человеческой жизни прожили мы в Париже!

Барятинский, Аргутинский, Кульман, Куприн, Мережковский <���…> Аминад. Все были молоды, счастливы.

18.1. Воскресенье.

Вечером во вторник встречали Новый год русский. Днем как следует шел снег. К вечеру приехали Либерманы и Ганд-шины. Либерман два раза сделал чудо — уходил за 2 комнаты, просил нас, сидевших в салоне, задумать, что он должен сделать: первый раз угадал, что нужно меня тронуть за ухо, второй — сесть на диван. <���…>

Нынче прекрасный день, холод в доме легче. После заката немного прошелся — родился месяц — тонким серебряным волоском (на закатном небе) рядом с Венерой. Горы слились в темные зеленовато-синие массы. Когда вернулся через 1/2 часа, месяц-волосок стал золотой.

Вчера в Cannes свесился — 67–68. И это в одежде, в снизках, в тяжелых башмаках. А прежде в самой легкой одежде — 72–73. Вот что значит «безбойное питание».

20.1.42. Вторник.

Вчера довольно теплый день, с мягким солнцем, нынче хмуро, серо, скучно, все небо в пухлых облаках, и так холодно в комнате, что лежа читал в меховых перчатках. <���…>

Пробовал читать Горького, «Вареньку Олесову», которую читал лет 40 тому назад с отвращением. Теперь осилил только страниц 30 — нестерпимо — так пошло и бездарно, несмотря на все притворство автора быть «художником». «Косые лучи солнца, пробираясь сквозь листву кустов сирени и акаций, пышно разросшихся у перил террасы, дрожали в воздухе тонкими золотыми лентами… Воздух был полон запаха липы, сирени и влажной земли…» (И липы и сирень цветут вместе.) <���…>

7.2.42. Суббота.

Особенно тяжелый день. Весь день при электричестве: ставни, занавес, ширмы. Спазмы у Веры.

Холод, сырость, с утра то мелкий дождь, то снег.

«Записные книжки» Чехова. В общем, очень неприятно. Преобладающее: «N. все считали почтенным человеком, а он был сволочь» — все в этом роде.

Весь день топлю.

26.2.42. Четверг.

Дней 10 тому назад В. была у Кудера. Исследование крови. Результаты не дурные. В прошлый четверг уехала в Ниццу — новые исследования и радиография желудка. В понедельник поехал к ней; опущен желудок и легкая язва в нем. Назначен режим и впрыскивание чего-то (д-ром Розановым). Вернулись с ней во вторник.

Слухи: русские нанесли большое поражение немцам, погибла будто бы их 16-я армия. <���…>

27.2.42.

Слухи были верны.

Дождь, сыро, холодно. Топлю.

Читаю Гейне. Удивительный фельетонист, памфлетист.

1.3.42. Воскресенье.

Совсем теплый день. Зацвели фиолетовым цветом подушечки и какие-то ярко-сине-лиловатые цветочки в <���на?> темно-зеленых стебельках. Опять пересматривал книгу «Темные аллеи». Ходил в город — с большим трудом — бросил письмо Долгополову, от которого получил вчера 4236 франков.

2.3.42.

<���…> Кончил «Темные аллеи» и отложил до поры до времени. Есть еще кое-где фразы неприятные.

3.3.42.

Сильный насморк, слабость, вялость — как всегда теперь. Тоска и какое-то раскаяние по утрам.

4.3.42.

Серо, прохладно, нездоровье.

Большой английский налет на предместья Парижа, на заводы, где немцы делают танки.

Второй день без завтрака — в городе решительно ничего нет! Обедали щами из верхних капустных листьев — вода и листья!

И озверелые люди продолжают свое дьяволово дело — убийства и разрушение всего, всего! И все это началось по воле одного человека — разрушение жизни всего земного шара — вернее, того, кто воплотил в себе волю своего народа, которому не должно быть прощения до 77 колена.

Нищета, дикое одиночество, безвыходность, голод, холод, грязь — вот последние дни моей жизни. И что впереди? Сколько мне осталось? И чего? Верно, полной погибели. Был Жорж — мило брякнул (насчет Веры), что у Куталадзе рак начался тоже с язвы желудка. И ужас при мысли о ней. Она уже и теперь скелет, старуха страшная.

Полнолуние. Битвы в России. Что-то будет? Это главное, главное — судьба всего мира зависит от этого.

13.3.42. Пятница.

Длится английская катастрофа на Дальнем Востоке. Большие битвы, наступление русских. <���…>

Как горько трогательна, тиха, одинока, слаба Вера!

30.3.42.

Послал письмо Олечке: ты спрашиваешь, как мы пировали у наших друзей. Вот как:

Все это недалеко от правды. «Новая Европа»!

31.3.42.

Хороший, почти летний день.

Марга и Г. завтра переезжают в Cannes — «на два месяца», говорят. Думаю, что навсегда. Дико, противоестественно наше сожительство.

Вчера был в Cannes с Верой у зубного врача. Было солнечно, но с прохладным ветром. «Пикадилли», чай, два тоста, два крохотных блюдечка варенья (28 фр.). Тургеневский или толстовский господин.