Анатолий Собчак - Жила-была коммунистическая партия

Отвечая на эти обвинения, достаточно поставить вопрос: разве Горбачев стремился разрушить партию, которую он возглавлял, или преследовал цель довести коммунистическую систему до краха? Ответ очевиден. Конечно нет. Напротив, он, как и все его предшественники, считал свой пост пожизненным и вовсе не собирался его оставлять. Он не собирался никого предавать и никогда не ставил задачу демонтировать существующий строй. Максимум, к чему он действительно стремился, – спасти, сохранить систему, облагородив и подремонтировав ее.

Красноречивее всего свидетельствует об этом то, о чем в первую очередь сказал Горбачев, возвратившись в Москву из Фороса 23 августа 1991 года. Он стал говорить о своей верности идеям социализма и твердом намерении продолжить усилия по реформированию существующего строя в целях его сохранения. Реакция всей прессы на это была однозначной: Горбачев так и не понял, что он вернулся в другую страну, которую уже невозможно повести за собой, провозглашая лозунги о "социализме с человеческим лицом", гуманном социализме и т. д.

То, что Горбачев этого не понял, было его личной трагедией. Однако у него хватило чутья и воли достойно уйти с политической арены. Как известно, Горбачев не принимал решения ни о роспуске партии, ни о своем выходе из партии. После известного указа Б. Ельцина о роспуске организационных структур КПСС он сложил с себя обязанности Генерального секретаря и предложил ЦК самораспуститься, а республиканским и местным парторганизациям определиться самим, что делать дальше. После Беловежских соглашений Горбачев добровольно сложил с себя обязанности Президента СССР. Это были невероятно трудные, но мужественные и правильные решения, потому что любая попытка удержать власть в той ситуации была смертельно опасной не только лично для него, но прежде всего для страны.

В школьных учебниках по истории описание деяний того или иного исторического лица часто напоминает бухгалтерские книги, в которых методично фиксируются их достижения и неудачи: победил там-то, не понял того-то, допустил ошибку в том-то и т. д. и т. п. Все это действительно существует в жизни и деяниях таких людей, но всегда есть и другое – тайна человеческой личности, сумевшей подняться над другими и своими поступками изменить ход истории. Это особенно верно, когда речь идет о реформаторах, которых и в нашей собственной истории, и в истории человечества не так уж и много.

Для нашей страны, не привыкшей к преемственности власти, к тому, что приход во власть нового руководителя страны – это не результат переворота или смерти предшественника, а нормальная государственная процедура, предусмотренная существующими правилами, важное значение имеет еще один урок, данный нам всем Горбачевым. Этот урок состоит в том, что после ухода из власти, после окончания властных полномочий бывший президент страны продолжает свою (в том числе и политическую) жизнь. Не следует забывать о том, что он живет среди нас, и будем с уважением относиться к тому, что он сделал, не возводя его человеческие слабости и допущенные им ошибки в разряд преступлений.

И будем всегда помнить старинную восточную мудрость: "Не проклинайте прошлого царя!"

Для российской политической традиции характерными являются поиски ответа на два вопроса: кто виноват и что делать? Не имея желания выступать ни в роли обвинителя, ни в роли провидца, я хотел бы в этих набросках, завершающих книгу, попытаться уяснить для себя и читателя, что с нами происходит, в чем состоят опасности, угрожающие нашему будущему, и какими мне видятся Россия и другие посткоммунистические страны на рубеже XXI века человеческой истории.

Политическая жизнь России сегодня определяется будущими парламентскими (декабрь 1995 года) и президентскими (июнь 1996 года) выборами. Эти выборы станут серьезным испытанием для реформистских и демократических сил, а также проверкой готовности российского общества следовать по пути демократических преобразований в стране. Новая Конституция России, закрепив демократические основы новой российской государственности, завершила митинговый период демократии и обозначила начало более зрелого, но и более сложного процесса усвоения обществом демократических норм жизни.

Если попытаться дать определение характеру власти 0 политическим процессам, происходящим в России, то их еще нельзя характеризовать как демократию в точном смысле этого слова. Более правильно говорить о процессе демократизации и реформирования страны, процессе становления и развития демократических начал в жизни общества.

На смену коммунистическому режиму у нас (как, впрочем, и в других посткоммунистических странах) на волне антикоммунистических настроений, популизма и национализма пришли новые люди и возникли новые движения. Большинство из них были далеки от понимания демократии и не имели ясно выраженных представлений и целей в борьбе за утверждение в стране демократических порядков. Не случайно до крушения коммунистической системы эти движения и организации именовались неформальными. Они не были официально признанными, действовали полулегально, и ими двигало в основном недовольство существующим положением вещей, желание и понимание необходимости перемен, т. е. реформистские по характеру настроения. Не были они готовы и к взятию власти – ни морально, ни в организационном и профессиональном плане. Поэтому после августа 1991 года процесс преобразования их в носителей власти, которыми они неожиданно для себя оказались, протекал столь болезненно и с такими потерями. Не случайно также и то, что плодами борьбы с коммунистической системой воспользовались не столько те, кто представлял демократическое движение, сколько представители старой партийно-государственной номенклатуры среднего звена. Эти люди, заинтересованные в укреплении своего нового положения, поначалу активно поддержали демократические реформы и преобразования в стране. Что и дало повод одному из лидеров демократического движения в стране, бывшему мэру Москвы Г. Попову, призвать всех демократов добровольно уйти из структур власти в оппозицию, уступив место представителям номенклатуры. Это могло бы, по его мнению, предотвратить дискредитацию демократии в условиях, когда новый слой номенклатуры, пришедший к власти, будет списывать все трудности переходного периода на демократию и "так называемых демократов".