Kiedis Anthony - Scar_Tissue_rus

Вернёмся к Джеку Кидису, недавно вернувшемуся в Грэнд Рэпидс из тюремного заключения за кражу в Огайо. Его кореш Скотт протирал штаны в тюрьме Графства Кент за своё одиночное преступление, поэтому мой папа один пошёл на вечеринку в Восточном Грэнд Рэпидс однажды вечером в мае 1960 года. Он присматривал кого-нибудь подходящего для себя, смотря вглубь прихожей, как вдруг мельком увидел маленького темноволосого ангела, обутого в белые индейские мокасины. Сражённый, он растолкал людей и ринулся к тому месту, где видел её, но она уже ушла. Весь остаток ночи он провёл в попытках найти её, но смог только узнать её имя. Несколькими вечерами позже Джек появился в подъезде Пэгии, одетый в спортивную куртку и узкие джинсы, с огромным букетом цветов в руках. Она согласилась встретиться с ним и пойти в кино. Через два месяца, получив благословление родителей, всё ещё семнадцатилетняя Пэгги вышла замуж за Джека, которому было двадцать. Это случилось накануне тридцать пятого юбилея свадьбы её родителей. Скотт Сэйнт Джон был шафером. Через шесть месяцев отец Пэгги умер от диабетических осложнений. Ещё через несколько недель мой папа начал изменять моей маме.

К концу того года Джек каким-то образом уговорил Пэгги дать ему их новый синий Остин Хили и позволить ему с другом Джоном Ризером (John Reaser) поехать в Голливуд. Ризер хотел встретиться с Аннетт Фуничелло (Annette Funicello), а мой папа хотел открыть себя миру и стать звездой кино. Но больше всего он не хотел быть привязанным к моей маме. После нескольких месяцев несчастных приключений двое друзей остановились в Сан-Диего и жили там до тех пор, пока до Джека не донеслась весть о том, что в Грэнд Рэпидс Пэгги встречалась с мужчиной, у которого была обезьяна. Безумно ревнуя, он ехал со скоростью сто миль в час без остановок и вернулся обратно к моей маме, которая всего лишь невинно дружила с владельцем примата. Через несколько недель, убеждённый в том, что совершил огромную ошибку, Джек вернулся назад в Калифорнию. Весь следующий год мои родители колебались между тем, что были вместе и расставались, были в Калифорнии и Мичигане. Одно из таких согласований привело к сложной поездке на автобусе из солнечной Калифорнии в морозный Мичиган. На следующий день я был зачат.

Я родился в госпитале Святой Марии в Грэнд Рэпидс в пять утра первого ноября 1962 года, весом всего в семь с половиной фунтов и ростом в двадцать один дюйм. Я был почти ребёнком Хэллоуина, но то, что я родился именно первого ноября, было ещё более особенным для меня. По магии цифр единица настолько мощная, что наличие трёх единицы подряд, значит очень хороший отправной пункт в жизни. Моя мама хотела назвать меня в честь моего отца, что сделало бы меня Джоном Кидисом третьим. Но мой отец склонялся к варианту Кларк Гейбл Кидис (Klark Gable Kiedis) или Каридж (Храбрость) Кидис (Courage Kiedis). В итоге, они остановились на имени Энтони Кидис (Anthony Kiedis). Это было данью уважения моему прадеду. Но с самого начала, я был известен как Тони (Tony).

После того, как меня забрали из больницы, я присоединился к своему папе, своей маме и их собаке Пэнзеру (Panzer) в их крошечном, построенном правительством доме в сельской местности за пределами Грэнд Рэпидс. Но в следующие две недели у моего папы проснулось желание сменить обстановку, и он стал крайне раздражительным. В январе 1963 года мой дед Джон Кидис решил переместить корни всей семьи и переехать в более тёплые места, Палм Бич, Флорида. Итак, он продал свой бизнес, упаковал все ценные вещи, взял свою жену и шестерых детей, плюс мою маму и меня. Я не помню, как я жил во Флориде, но моя мама говорит, это было приятное время, особенно когда мы вышли из- под хомута оскорбительного патриарха семьи Кидисов. Поработав в прачечной и накопив немного денег, моя мама нашла маленькую квартиру над винным магазином в Западном Палм Бич, и мы въехали туда. Когда она получила счёт за двухмесячную аренду жилья от дедушки Кидиса, она быстро написала ему: “Я отправила счёт твоему сыну. Надеюсь, он вскоре даст о себе знать”. Мама тогда работала в Ханиуэлл, зарабатывая шестьдесят пять долларов в неделю, стоимость недельной аренды нашего жилья. И ещё на десять долларов, мне нанимали дневную сиделку. По рассказам моей мамы, я был очень счастливым ребёнком.

Тем временем мой папа был один в его пустом доме в сельской местности. По совпадению, от одного из его лучших друзей ушла жена, поэтому два приятеля решили переехать в Европу. Папа просто оставил дом, машину в гараже, взял свои клюшки для гольфа, печатную машинку и другое его скудное имущество и отправился в Европу на С. С. Франция. После чудесной пятидневной поездки, которая включала завоевание молодой французской женщины, которая была замужем за копом из Нью-Джерси, мой папа и его друг Том поселились в Париже. К тому времени Джек отрастил длинные волосы, и он симпатизировал битникам на Левом Берегу. Они прожили вместе несколько приятных месяцев, сочиняя стихи и выпивая вино в заполненных дымом кафе, но у них кончились деньги. Они поехали автостопом в Германию, где они получили армейские должности, чтобы бесплатно вернуться в Штаты на военном корабле.

Они были как сардины в консервной банке, тряслись на волнах бурных морей, уклоняясь от рвоты и оскорблений типа: “Эй, Иисус, постригись”. Та поездка домой была самым плохим опытом в жизни моего отца. Каким-то образом он уговорил мою маму снова переехать жить к нему. После того, как её мама умерла в трагической автомобильной катастрофе, все мы переехали обратно в Мичиган в конце 1963 года. К тому времени мой отец настроился следовать по дорожке, проторенной Джоном Ризером, и поступил в колледж на двухгодичные курсы, преуспел во всех дисциплинах, получил стипендию на учёбу в хорошем университете а, в конечном счёте, устроился на хорошую работу и занял лучшую позицию, чтобы содержать семью.

Следующие два года он занимался именно этим. Он закончил колледж, получил много стипендий разных университетов, но выбрал стипендию, предложенную Университетом Лос-Анджелеса (UCLA). Он пошёл в кинематографическую школу и реализовал свою мечту жить в Лос-Анджелесе. В июле 1965 года, когда мне было три, мы переехали в Калифорнию. У меня сохранились некоторые неопределённые воспоминания о первой квартире, в которой мы жили втроём. Но менее чем через год мои родители снова расстались и снова из-за других женщин. Мы с мамой переехали в квартиру на улице Огайо, и она устроилась на работу секретарем в юридическую фирму. Даже притом, что она жила обычной жизнью, она всегда утверждала, что в душе она была хиппи. Я хорошо помню, как по выходным она брала меня с собой в Гриффит Парк на новый вид социального выражения, который назывался Время Любви. Зелёная холмистая местность была заполнена людьми, которые устраивали пикники, делали бусы любви и танцевали. Это всё было очень празднично.