Джин Сэссон - Содружество Султаны

Глаза Сары были красными и полными слез.

Показав на написанное, она попросила:

— Султана, прочитай, что Мунира нам говорит.

Мои руки, державшие листок, так дрожали, что я не в состоянии была что-либо прочесть, будучи уверенной, что передо мной предсмертная ее записка.

Сара помогла мне держать листок.

Это было стихотворение Муниры.

Мы обе не могли произнести ни слова от невыносимой боли: мы с сестрой только смотрели друг на друга.

Я не сказала Саре ничего, но я знала, что, несмотря ни на какие последствия, я теперь буду делать все, что в моих силах, чтобы изменить жизнь женщин, над которыми, подобно Мунире, нависла угроза быть заживо погребенными.

Мы с сестрой вернулись в лагерь, зная, что моя жизнь теперь навсегда изменится. Назад пути не было.

Как-то я прочитала, что за каждый дар, которым Аллах награждает своих детей, он одаривает его и равным недостатком. И я думаю, что это правда, так как я никогда не слышала и даже не читала ни об одном человеке, жизнь которого была бы абсолютно идеальной и счастливой. Конечно, я сама полна несовершенств, и из-за своих недостатков мне в жизни пришлось испытать немало горестей.

Хотя мне было ниспослано немало благостей, я получила в дар и многочисленные тернии. Выбирая для меня родителей, Господь соединил жестокого моего отца с любящей матерью. Он даровал мне чудесные годы, проведенные с мамой, а затем отобрал ее у меня, когда я еще находилась в юном возрасте. Он даровал мне высокое положение принцессы в королевстве, однако оно не имело большой ценности в стране, где традиционно женщина терпит унижение.

Мне не нравится то, что ждет меня дальше: мое богатство будет преумножаться и количество моей недвижимости будет увеличиваться. Неудовлетворенность своей повседневной жизнью стала причиной моей проблемы с алкоголизмом, приведшей меня к полному безразличию, когда я безрассудно растрачивала возможность выполнить главную цель моей жизни — помогать женщинам, нуждающимся в моей помощи. Осознание того, что эти препятствия я сама же и создала, подтачивало мое чувство нужности. Та Султана, которая когда-то мечтала о блестящем будущем, превратилась в апатичное, ничтожное и потерянное существо.

И вот чудесным образом на меня снизошло новое понимание моего предназначения: я должна изменить свою жизнь. Явления мамы в моих снах, печальное стихотворение Муниры и даже близость смерти моего брата Али — все это повлияло на в и дение моей дальнейшей судьбы. Я не перестану верить, что это Сам Господь искусно устроил все эти события с одной только целью — подвести меня к тем метаморфозам, которые произошли со мной в тот день в пустыне. Для человека, искренне верящего в силу Всемогущего Бога, другого объяснения и быть не может.

И хотя с того момента жизнь моя стала даже еще сложнее, я нисколько не жалею. Если бы этого моего драматического превращения не произошло, я знаю, что продолжала бы жить в трясине неудовлетворенности, не познав истинного счастья. И, что еще страшнее, юная пакистанка по имени Веена так и осталась бы в жестокой сексуальной неволе.

— Никогда больше, — сказала я Саре, когда мы возвращались к лагерю, — никогда больше я не стану молчать, видя жестокое обращение с женщиной.

Сара кивнула. Она поняла.

В этот самый момент я увидела Шади, младшего сына Дунии: он выходил из машины, радостно приветствуя своих дядей и двоюродных братьев и сестер.

— Шади приехал, — тихо сказала Сара.

— Вот Дуния-то обрадуется, — с улыбкой ответила я.

Шади — высокий, тяжелой комплекции молодой человек двадцати лет — был не слишком хорош собой. Мое личное мнение о племяннике было не очень высоким, хотя мы виделись с ним только на больших семейных праздниках.

Теперь я смутно вспомнила, Дуния говорила, что Шади тоже поедет с нами в пустыню, только присоединится позже. Дуния очень гордилась своим сыном и уже давно сообщила нам, что Шади самый блестящий из ее сыновей и что его успехи в бизнесе давно превзошли достижения других представителей молодого поколения семейства Аль Саудов. Дуния по секрету с гордостью поделилась с каждым, кто готов был ее слушать, что Шади владеет акциями нескольких совместных предприятий в Пакистане и что он теперь возвращается из этой страны, где купил какие-то компании. Мы с сестрами не обижались на ее хвастливые слова, хотя они и задевали нас, ведь у нас тоже сыновья, которых мы любили.

В тот момент мы с Сарой не поспешили к нему, так как он стоял в окружении своих дядьев и юных двоюродных братьев, которым все было интересно. Мы решили, что поздороваемся с этим молодым человеком позже, и направились к своим шатрам.

Я не слишком удивилась, увидев на заднем сиденье машины Шади молодую женщину, одетую в традиционное пакистанское платье. Наши мужчины часто перевозят наших служанок с одного места в другое. Я предположила, что эта девушка одна из горничных моей сестры, которую Шади привез на нашу стоянку по просьбе Дунии.

Вернувшись в наш шатер, я узнала от своей горничной Либби, что Карим очень волновался, когда не нашел меня в постели, и послал ее искать меня. После того как она успокоила его, что со мной все в порядке и я сейчас с Сарой, он вместе с дочерьми отправился верхом на верблюде прощаться с пустыней.

Я с радостью использовала их отсутствие, чтобы вдоволь насладиться ванной. В принципе принять ванну в пустыне не представляло большой проблемы, так как в наших походных ванных комнатах было все необходимое: и небольшой туалет, и раковина, и большая ванна. В дневные часы солнце пустыни нагревало воду в огромных резервуарах, расположенных за шатром.