Николай Князев - Легендарный барон: неизвестные страницы гражданской войны

Эти предположения неверны: С. Б. Цыбыктаров, действительно, симпатизировал большевикам.

по-видимому, Дуся была родственницей атамана Г. М. Семенова.

Р. Ф. Унгерн стремился к восстановлению Срединной империи — наследницы державы Чингисхана под эгидой маньчжурской династии. Монголию и Китай он рассматривал как части этой империи. Об этом он писал монгольским феодалам и китайским генералам-монархистам.

по-видимому, описывается расправа со студентом — медиком Энгельгардт-Езерским, который в свое время занимал какую‑то должность в комиссариате здравоохранения в Иркутске. Унгерну на него донес Сипайло.

Обстоятельства гибели полковника Казагранди и сотника Сухарева см. в кн.: Серебренников И. И. 2003. Гражданская война в Россиии: Великий отход. М.: ACT — Ермак. Лестную оценку Н. Н. Казагранди не разделяли некоторые другие очевидцы (например, Д. Алешин).

Подполковник Циркулинский приказал расстрелять врача Клингенберга и медсестру Швецову. Приказ выполнили войсковой старшина Тысханов и прапорщик Козырев.

В оригинале здесь и ниже — “Исаков”.

Н. Н. Князев (“Луч Азии”, № 4, 1934, с. 23–28) писал, что наиболее приближенный к Р. Ф. Унгерну перерожденец, известный в дивизии как “Маленький гэгэн”, еще до похода барона в Забайкалье предсказал ему, что этот поход будет неудачным, один из больших нойонов будет убит, а все дело барона окончится крахом. Это предсказание полностью оправдалось.

Согласно Н. М. Рибо, вырыть могилу и закопать тело Резухина приказал не Хоботов, а Кастерин, который перед тем пришел в палатку генерала вместе с заговорщиками (Кузьмин, цит. соч., с. 510–511 и список опечаток).

От сум (монг.) — мелкая административно-территориальная единица во Внешней Монголии.

Есть сведения, что в харбинской тюрьме Л. Сипайло содержался отдельно от других заключенных, во избежание самосуда, и использовался в качестве главного провокатора (Залесский Б. [1932]. Маньчжурские записки. Л.).

В действительности, атаман Казанцев разгромил ряд монгольских монастырей и перебил много ни в чем не повинных монахов вне зависимости от их отношения к коммунизму. Он это сделал в отместку за резню русских беженцев в Улясутае, организованную бывшим членом Ургинского правительства Хатан-Батор Максаржавом, который перешел на сторону красных и таким способом решил выслужиться перед новыми властями (Серебренников, цит. соч., с. 160–161). Погром, организованный Казанцевым, в свою очередь, привел к новым нападениям на русских колонистов.

Киргизами в те времена называли казахов.

Эпопея генерала А. С. Бакича описана неоднократно (например, Серебренников, цит. соч., Петров В. И. 2003. Мятежное “сердце” Азии. М.: Крафт+).

Подробнее о Першиных см.: Ломакина И. И. 1999. Об авторе воспоминаний и его героях // Першин Д. П. Барон Унгерн, Урга и Алтан-Булак. Самара: Агни, с. 7–36.

В оригинале неразборчиво.

Эта оценка неверна: просто Р. Ф. Унгерн предпочитал партизанские методы ведения войны. Без полководческого таланта он, несомненно, не смог бы укрепиться в Даурии и освободить Монголию от китайцев. Примеры боев, приводимые далее, трактуются М. Г. Торновским тенденциозно (ср. их описания в мемуарах A. C. Макеева, Н. Н. Князева, К. И. Лаврентьева и др.).

Следует отметить, что в историческом и геополитическом отношении Р. Ф. Унгерн добился в Монголии гораздо больше, чем имевшие намного более крупные силы генерал A. C. Бакич — в Монголии, адмирал A. B. Колчак — в Сибири, атаман Г. М. Семенов — в Приморье и т. д.

Оценка М. Г. Торновским политических целей и действий Р. Ф. Унгерна говорит о том, что он их в основном не понимал (подробнее см.: Кузьмин, цит. соч.).

Судя по другим мемуарам, эти сведения весьма спорны.

Непонятно, как по одним глазам эротическую страсть можно отличить от других страстей… Тем более, что остальные свидетели пишут, что пущенный в ход ташур всегда означал приступ гнева.

В отличие от большинства других белых мемуаристов, М. Г. Торновский верно подметил, что Р. Ф. Унгерн хотел восстановить державу Чингисхана. В то же время, отмечая тягу барона к средневековью, он, как и другие авторы, не заметил того, что Унгерн во многом следовал порядкам, установленным Чингисханом. Сведения об этих порядках можно найти во многих книгах (Козин С. А. (пер.). 2002. Сокровенное сказание монголов. М.: КМК; Хара — Даван Э. 2002. Русь монгольская. Чингисхан и монголосфера. М.: Аграф; Храпачевский Р. П. 2004. Военная держава Чингисхана. М.: АСТ — ВЗОИ; и др.). Например, это равное уважение всем религиям без возвышения какой‑то одной; опора на исторически сложившиеся родовые отношения; государственное строительство на основе сословной системы; приоритет личных контактов с наследственными правителями отдельных племен при создании государства; решающая роль личных качеств (а не родовитости или образования) при продвижении по воинской службе; личное руководство полководца боевыми действиями; строжайшая дисциплина в войсках, доходящая до круговой поруки; материальная заинтересованность личного состава в победах, в том числе раздача части добычи в качестве награды; строгие наказания вплоть до смертной казни за прелюбодеяние и воровство; ответственность всей семьи за провинность отдельных членов; широкое использование телесных наказаний. В то же время, и Князев, и Торновский подчеркивают нарушение Унгерном завета Чингисхана, что господина (нойона) можно казнить, но нельзя бить, чтобы он не утратил уважение подчиненных.