Алан Клейсон - Пол Маккартни

Пол Маккартни не знал никого, кроме « The Quarry Men» Леннона и еще парочки скиффл–команд, которые влачили незаметное существование в связи с тем, что эта музыка пока не получила официального «одобрения». Все поп–музыканты принимали наркотики и вели беспорядочную половую жизнь, разве не так? На самом же деле единственным местом, где они могли получить хоть какие–то стимуляторы, были местные пабы, в которых им время от времени разрешалось выступать — помимо эпизодических вечеринок в школах и колледжах.

Вернувшись в реальность, Пол засел за экзамены уровня «О» на аттестат зрелости: два из них он сдал на год раньше срока, а оставшиеся доедал в течение дождливого лета 1958 года. Два месяца спустя результаты экзаменов появились на коврике у входной двери на Фортлин–роуд. Набрав достаточное количество баллов, чтобы перейти в шестой класс, он смог на неопределенное время оттянуть самое болезненное из человеческих решений — о выборе своего будущего, успокаивая себя тем, что, в случае чего, сможет зарабатывать себе на жизнь музыкой.

Он не представлял себе, как Джим собирался давать советы по поводу профессии, к которой большинство людей относятся с полупрезрением, если, конечно, ты не родился в актерской семье — как это случилось с манчестерским юношей Мэлкольмом Робертсом, чьи родители, работавшие в сфере шоу–бизнеса, устроили его в манчестерскую Школу музыки и драмы. Сразу после окончания учебного заведения он сделал головокружительную карьеру. Играя на трубе в Национальном молодежном оркестре, он успел попробовать себя как актер, в особенности в эпизодических ролях в известном телесериале « Coronation Street». Вскоре после этого он получил главные роли в вест–эндском мюзикле «Maggie Мае» («Мэгги Мэй») и гастрольной постановке « West Side Story» («Вестсайдская история»).

При тех же обстоятельствах Пол мог бы быть на месте Мэлкольма. Более того, можно было подняться на ту же высоту, не родившись в актерской семье; живые примеры тому — Фрэнк Синатра и англичанин Мэтт Монро, которому Синатра как–то сделал комплимент, сказав, что «он всегда звучит так, как я — в лучшие свои дни или после того, как хорошо высплюсь». О Монро, этом «певце певцов», отзывались с уважением Бинг Кросби и Пол Маккартни.

Как и Маккартни, Мэтт — урожденный Терри Парсонс (родился в 1930 году) — произошел из небогатой семьи и потерял одного из родителей (отца) в раннем возрасте. Когда заболела его мать, он провел год в сиротском приюте. Послушав ранние записи Перри Комо, Парсонс почувствовал страстное желание стать певцом. Обладая светлым, но сильным баритоном, Парсонс стал подражать Комо на местных концертах, где осознание того, что твое пение слушают солидные дяди и тети, может привести к заблуждению, что ты обладаешь какими–то выдающимися данными. Итак, приобретя некоторую уверенность и надеясь, что ему повезет, Терри сказал своей матери, что собирается стать профессиональным артистом.

Пускай не настолько далекий, как из Ливерпуля, путь от дома Парсонса, где Лондон плавно перетекает в Херфордшир, до эпицентра британской музыкальной индустрии Вест–Энда мог измеряться скорее годами, чем милями. Рабочая жизнь Терри Парсонса началась на фабрике табачных изделий; к сожалению, после этого он так и не смог бросить курить.

Ситуация в семье Клиффа Беннетта, который был на десять лет моложе Парсонса, была столь же удручающей. Он жил на Максвелл–роуд, в самом сердце Вест–Дрэйтона, одного из отдаленных пригородов Лондона. Окончив школу, он начал обучение в литейном цеху своего отца («но мне никогда не нравилась эта работа, и большую часть времени я слушал музыку»).

Долгие часы, проведенные перед проигрывателем, побудили семнадцатилетнего Клиффа заняться собственным творчеством; его первое публичное выступление состоялось в The Ostrich Inn в Колнбруке, Мидлэссекс, — он аккомпанировал себе на дешевенькой гитаре. Вскоре последовали другие концерты… Если бы вы закрыли глаза и отключили логику, могли бы поверить, что перед вами не этот невзрачный местный паренек, а какой–нибудь блюзмен из дельты Миссисипи или из гетто Южного Чикаго.

Годы спустя Клифф Беннетт и Мэтт Монро сыграют свою роль в жизни Маккартни, однако не настолько значительную, как Денни Лейн, который, как и Мэлкольм Роберте, с самого детства чувствовал себя в шоу–бизнесе как рыба в воде. Его бабушка по материнской линии была актрисой мюзик–холла, а его старшая сестра готовилась стать профессиональной танцовщицей, когда 29 октября 1944 года, во время авианалета на бирмингемский район Тайсли, родился маленький Денни — нареченный Брайан Фредерик Хайнз.

Будущей звезде Денни/Брайану пришлось столкнуться с драконовскими порядками средней школы Yardley. Подростка, однако, не интересовали академические дисциплины, мистер Хайнз устроил своего сына в одну из театральных школ Бирмингема; в ее курс обучения входили выступления на публике, включая пантомиму и кабаре.

«Я никогда не был увлечен актерской игрой, — вспоминает Денни, — меня гораздо больше притягивала музыка».

К двенадцати годам он уже в достаточной степени овладел акустической гитарой — настолько, что мог заполнять антракты импровизациями «в духе Джанго Райнхардта и прочей джазово–цыганской белибердой», однако на престижном местном фестивале ему пришлось спеть один из популярных скиффловых номеров «Does Your Chewing Gum Lose Its Flavour on the Bedpost Over Night?».

Как и Денни, достигший половой зрелости Пол Маккартни пытался найти более–менее приличную команду в своем районе. Так он и познакомился с « The Quarry Men» в перерыве между экзаменами на уровни «О» и «А». Группе, однако, похоже, ничего не «светило». «The Quarry Men» не выезжали за пределы Ливерпуля, да и состав команды, не отличавшийся постоянством, все время пополнялся одними и теми же лицами. Кроме того, « The Quarry Men» еще ни разу не получили денег за свое выступление к тому моменту, как Пол Маккартни познакомился с ними на субботнем церковном празднике в Вултоне 6 июля 1957 года.

«Я заметил этого парня, который пел и играл на гитаре, — сказал Пол, улыбаясь своим воспоминаниям, — он как–то криво вешал аккорды и пел «Соте Go With Me» группы «The Del–Wikings». Я заметил, что он весьма изобретательно менял текст песни, вставляя туда бандитские словечки и отрывки из других песен. Это был Джонни Леннон. Мой друг Айвен был с ними знаком, поэтому после выступления мы пошли за кулисы и после пары банок пива уже сидели за фортепиано и играли друг другу наши песни. Позже они встретили меня и пригласили прогуляться с ними. Мы болтались по музыкальным магазинам, слушали пластинки, но не покупали их, из–за чего продавцы на нас жутко сердились. Но мы к тому времени уже знали все слова.