Айно Куусинен - Господь низвергает своих ангелов (воспоминания 1919–1965)

Поступая на работу в Коминтерн в 1924 году, я предварительно должна была сообщить все данные о себе, подписать множество документов и ответить на вопрос, знаю ли я марксизм. Ленин, говорят, на такой вопрос ответил: «Пытаюсь ему научиться».

Меня посадили за пустовавший стол в кабинете Ярославского, бывшего в то время председателем контрольной комиссии партии [71] Ярославский (Губельман Миней Израилевич) Емельян Михайлович (1878—1943) — профессиональный революционер, большевик, член партии с 1898 г. В 1917 г. — член Московского ВРК; в 1921—1922 гг. — секретарь ЦК РКП(б), член ЦК в 1921—1923 гг. и с 1939 г. С 1922 г. — секретарь Партколлегии ЦКК партии, член ЦКК в 1923—1934 гг., член КПК — в 1934—1939 гг. . Я слышала, что в Коминтерне он находился потому, что изучал в его архиве документы по некоторым щекотливым вопросам. Я с ним виделась мало.

Для начала меня ознакомили с материалами по истории и работе Коминтерна, с принятыми резолюциями и решениями. Текст я получила на немецком языке. Каждый новый работник должен был изучить эти материалы.

В отделе информации я занималась изучением политической и экономической жизни Швеции, Норвегии и Дании; должность называлась — референт по Скандинавии. Я внимательно читала все крупнейшие издания, выходящие в Скандинавии, информацию ТАСС и заявления советского правительства, касающиеся этого региона. Мне помогали берлинец Вилли Миленц и стенографистка из отдела печати. Каждую неделю мы готовили два реферата на немецком языке о каждой из трёх стран. Один — о политике, другой — об экономике. Оба реферата должны были каждую пятницу около четырёх часов дня лежать на столе у Хеймо. Их изучал сам Хеймо или по его просьбе кто-нибудь другой, малозначительные факты вымарывались, остальное переводилось на русский. Один экземпляр русского текста, если мне не изменяет память, доставлялся в секретариат Сталина.

Мы получали телеграммы ТАСС двух типов: на серых бланках — информация, которая печаталась в газетах, и секретные сведения — на розовых бланках. Их имели право читать лишь немногие из служащих Коминтерна и члены ЦК партии. Ко мне в кабинет часто заходили редакторы иностранных отделов «Правды», «Известий», «Вечерней Москвы», спрашивали, нет ли в секретных телеграммах новостей, которые можно использовать в газете. Я передавала им устно некоторые сведения о забастовках и других событиях, но телеграммы показывать не имела права.

Мой помощник Миленц во время первой мировой войны работал на фабрике в Швеции и хорошо знал шведский. Это был неплохой, толковый помощник. Был, правда, у него недостаток, из-за которого он и пострадал. Миленц не только критиковал действия советского правительства, но по своей наивности ещё и писал в различные инстанции жалобы, в которых со свойственным немцу высокомерием давал советы, как в Москве улучшить жизнь рабочих. Я разделяла его критическое ко всему отношение, но никогда не говорила об этом ни с кем, кроме мужа. Мне приходилось не раз говорить Вилли, что советы его и бесполезны, и опасны, но он упорно продолжал своё. Когда я в 1933 году возвратилась из Америки, Вилли в Коминтерне не было, и где он — никто мне не смог ответить.

К счастью, жизнь в Скандинавии в 20-х годах протекала довольно ровно, поэтому составление рефератов особых трудностей не представляло. Помню, правда, кое-какие сложности с профсоюзами Норвегии, но вообще о рефератах я почти всё позабыла.

В 1925-м на пленуме Исполкома разбирали компартию Швеции за то, что она ослушалась некоторых приказов Коминтерна. От шведов были Чильбум [72] Чильбум Карл (1885—1961) — деятель шведского рабочего движения, в 1914—1917 гг. — секретарь социал-демократического союза молодёжи, входил в Циммервальдскую левую, участвовал в создании в 1917 г. Левой социал-демократической партии Швеции и её преобразовании в 1921 г. в компартию. В 1921, 1924—1929 гг. — член ИККИ, в 1926, 1928—1929 гг. — член Президиума ИККИ. В октябре 1929 г. исключён из Компартии Швеции. , Самуэлссон и Стрём [73] Стрём Фредерик (1880—1948) — деятель рабочего движения Швеции, в 1911—1916 гг. — секретарь Социал-демократической партии Швеции, в 1921—1924 гг. — секретарь компартии, в 1924 г. вышел из КПШ, в 1926 г. вернулся в социал-демократическую партию. . Они обвинялись в том, что сорвали первомайские демонстрации трудящихся, не последовав примеру Осло и Копенгагена. Чильбум, руководитель шведской делегации, произнёс пространную гладкую речь. Он, казалось, был чрезвычайно собой доволен. Да и вся шведская компартия была о себе высокого мнения. Руководство же Коминтерна считало иначе…

Швеция была страной крайне буржуазной, компартия там была слабая и незначительная, она, конечно, была не в состоянии сделать революцию или хотя бы поднять восстание. По словам Чильбума, первомайская демонстрация была отменена из-за дождя. Рабочие вряд ли в такую погоду вышли бы на улицы, и руководство, чтобы сохранить престиж партии, решило демонстрацию отменить. Когда Чильбум кончил говорить, на него посыпались насмешки: «А что бы вы сделали, если бы это была революция? Тоже отменили? Что бы стало, по-вашему, с Октябрьской революцией, если бы мы испугались дождя, снега, града?» — говорили Пятницкий и другие члены Исполкома.

После этих обвинений Чильбум ещё раз встал и ответил подчёркнуто спокойно и с достоинством:

— Возможно, мы в Швеции иногда и ошибаемся — сделаем шаг вправо или влево, но не забывайте, что и мы на пути к революции.

Едва эти слова были переведены на русский, как ко всеобщему удивлению Сталин мрачно сказал:

— Ни шага вправо и ни шага влево — прямо надо идти!

Все были уверены, что карьере Чильбума настал конец: так обычно бывало после публично высказанного строгого замечания Сталина. Если же речь шла о советском гражданине, его ожидало гораздо худшее.

Чильбум прекрасно знал, как в Москве распоряжались людскими судьбами, и я ничуть не удивилась, когда Отто рассказал, что Чильбум был у него в кабинете и со слезами на глазах просил вычеркнуть его слова о шаге вправо и влево и резкое замечание Сталина из протокола. Бедный Чильбум был полумёртв от страха и расточал похвалы Сталину и Отто — лишь бы простили его ошибку и забыли всю эту историю. Отто говорил о нём со Сталиным, и тот, смеясь, согласился Чильбума простить. Скоро Чильбум снова ходил с важным видом.

Расскажу немного о так называемом зиновьевском скандале. Осенью 1924 года английские газеты напечатали письмо, в котором Коминтерн давал советы английской компартии. Письмо, якобы подписанное председателем Исполкома Коминтерна Зиновьевым и Отто Куусиненом, было зачитано в английском парламенте [74] В сентябре 1924 г. английская газета «Дейли мейл» опубликовала под сенсационным заголовком о раскрытии заговора фальшивку — письмо Коминтерна, согласно которому Москва-де приказала компартии подготовить военный переворот. Эта публикация накануне парламентских выборов способствовала победе консерваторов и падению лейбористского правительства Макдональда. Подложность письма установила экспертиза. . Что же произошло на самом деле?