Юрий Рипенко - Маршал Варенцов. Путь к вершинам славы и долгое забвение

Таким образом, установление четкого взгляда на роль артиллерийского начальника, а также на его взаимоотношения с общевойсковым командиром имело большое практическое значение. Тем самым был положен конец всяким недоразумениям в практической работе артиллерийских и общевойсковых командиров, заложены прочные основы для правильного управления артиллерией и ее огнем. Нельзя сказать, что все проблемы в одночасье были решены, но было положено начало серьезной и кропотливой работе по привитию артиллерийским начальникам и командирам практических навыков по управлению крупными массами артиллерии. Полностью они были решены уже в годы Великой Отечественной войны. Это только еще раз подтверждает, насколько сложны эти вопросы в плане их практической реализации. Смело можно утверждать, что нет в сухопутных войсках сложнее проблемы, чем управление артиллерией (в послевоенное время — управление ракетными войсками и артиллерией) в ходе боевых действий. Решение этой проблемы и совершенствование управления артиллерией стали делом жизни С.С. Варенцова как в годы войны, так и в послевоенное время.

Для того чтобы представить масштаб работы начальника артиллерии дивизии, в первую очередь целесообразно ознакомиться с организационно-штатной структурой артиллерии дивизии того времени.

В 1939 году стрелковая дивизия имела два полка — легкий артиллерийский и гаубичный. Легкий артиллерийский полк включал два дивизиона в составе двух батарей 76-мм пушек и одной батареи 122-мм гаубиц каждый и третий дивизион — в составе одной батареи 76-мм пушек и двух батарей 122-мм гаубиц. Гаубичный полк состоял из двух дивизионов — один трехбатарейный дивизион 122-мм гаубиц и один трехбатарейный дивизион 152-мм гаубиц; все батареи полков были четырехорудийные. Кроме того, стрелковая дивизия получила отдельный противотанковый и отдельный зенитный артиллерийские дивизионы [14] Артиллерия в наступательных операциях первого периода войны (22 июня 1941 г. — 18 ноября 1942 г.). Кн. 1. М: Воениздат, 1964. С. 20. . В общей сложности в составе стрелковой дивизии насчитывалось 78 орудий (без зенитной артиллерии).

В июне 1940 года после советско-финляндской войны огневая мощь артиллерийских полков стрелковых дивизий была усилена за счет увеличения удельного веса гаубиц в полках. Легкий артиллерийский полк переформировывался из трехдивизионного в двухдивизионный — по две батареи 76-мм пушек и по одной батарее 122-мм гаубиц в каждом дивизионе. Всего в полку стало 24 орудия вместо 36. Зато двухдивизионный гаубичный полк развернулся в трехдивизионный и вместо 24 получил 36 гаубиц (два дивизиона 122-мм и один дивизион 152-мм гаубиц). Таким образом, общее число орудий в двух артиллерийских полках стрелковой дивизии осталось то же — 60, но количество гаубиц увеличилось с 40 до 44, а количество пушек уменьшилось с 20 до 16. Гаубицы теперь составляли почти три четверти всех орудий этих полков, и лишь одна четверть приходилась на долю пушек.

В состав полковой артиллерии входили батарея 76-мм полковых пушек (6 орудий), противотанковая батарея 45-мм пушек (6 орудий) и минометная батарея (четыре 120-мм миномета).

Батальонная артиллерия состояла из взвода 45-мм пушек (2 орудия) и роты 82-мм минометов (6 минометов). В каждой стрелковой роте находился взвод 50-мм минометов (3 миномета).

Как уже упоминалось, в соответствии со своими обязанностями начальник артиллерии дивизии нес личную ответственность за боевую и мобилизационную готовность, подготовку непосредственно подчиненных командиру дивизии артиллерийских частей (подразделений), правильное их применение и выполнение ими задач в установленные сроки. Кроме того, он отвечал в те времена и за зенитные артиллерийские части (подразделения). Чтобы со знанием дела руководить артиллерией дивизии, начальнику артиллерии необходимо быть всесторонне подготовленным как в тактическом отношении, так и в вопросах управления огнем артиллерии дивизии.

Сергея Сергеевича, что характерно, всегда отличало умение видеть главное в своей работе. Определив главные вопросы, от решения которых в конечном счете зависело выполнение конкретной задачи, С.С. Варенцов с присущей ему энергией брался за дело. Так и тогда, в далеком 39-м году, перед ним стояла главная задача — умело управлять артиллерией дивизии в любой обстановке. Поэтому Сергей Сергеевич для себя определил, что эффективно управлять артиллерией дивизии в бою он сможет лишь в том случае, если будут хорошо организованы артиллерийская разведка, тесное взаимодействие с пехотой и непрерывное управление артиллерией в ходе боя. Это позволит ему по приказу командира дивизии вести массированный, сосредоточенный или заградительный огонь, при необходимости осуществлять маневр огнем и колесами на любое угрожаемое направление.

Артиллерийской разведкой в дивизии занимались штатные средства артиллерийских полков всех типов и предназначений, а также отдельных артиллерийских подразделений дивизии. В штабах артиллерии стрелковых дивизий имелись штабные батареи. В состав штабной батареи входили отделение разведки (8 человек) и измерительно-пристрелочный взвод (18 человек). В штабных батареях дивизионных артиллерийских полков по штату числились взвод разведки и топографический взвод. По одному отделению разведки и топовычислительному взводу было в дивизионах артиллерийского полка. Отделения разведки также имелись во всех батареях, включая и батареи отдельного противотанкового дивизиона, батареи стрелковых полков, а также в противотанковом дивизионе дивизии.

До войны в обучении подразделений артиллерийской разведки основное внимание сосредоточивалось на овладении техническими приемами ведения разведки (техника наблюдения, засечка целей и т. п.). Методике обнаружения целей, активному добыванию разведывательных данных о противнике и ведению целеустремленной разведки в условиях определенного вида боя конкретно не учили, а если пытались что-либо сделать, то лишь формально, на основе сплошных упрощений и ограничений. Даже при обслуживании стрельб органы артиллерийской разведки «натаскивались» обычно по готовым данным о противнике, сообщавшимся заблаговременно руководителями стрельб. Полигоны и поля учений не оборудовались, и «жизнь» противника на них представлялась мертвой схемой заблаговременно расставленных и плохо замаскированных мишеней, слабо напоминающих подобие какого-то боевого порядка вероятного противника. Наращивание разведывательных данных о противнике по ходу учения, вопреки зрительному впечатлению и без какого-либо содействия разведывательных подразделений, производилось вводными данными посредников или руководителя учений устно и часто неквалифицированно, без ясного представления о том, где, когда и что именно мог бы делать противник. На совместных с другими родами войск учениях (командно-штабных, войсковых) времени для проигрыша на местности деятельности всех органов разведки не отводилось. Даже на двухсторонних учениях сведения о противной стороне «добывались» от посредников или руководства учений.