Евгений Бурче - Петр Николаевич Нестеров

Грузный австрийский самолет после удара как бы приостановился в воздухе на какое-то мгновение, затем качнулся и беспомощно рухнул на землю.

А «Моран»? Промчавшись вперед, он стал слегка крениться и заворачивать с неработающим мотором, переходя на снижение плавной спиралью. У всех вырвался вздох облегчения: «Жив, жив!!!»

Но радость оказалась преждевременной… Спираль «Морана», все более суживаясь, перешла в штопор. Во время падения что-то отделилось от самолета и упало отдельно, — это оказался мотор. После этого падение стало совершенно беспорядочным, самолет перевернулся кверху колесами, и зрители с ужасом увидели, как из кабины выпала человеческая фигура…

Только тогда миновало охватившее всех оцепенение, и, вскочив в автомобиль, летчики с Нелидовым помчались к месту падения самолета. На болотистом, кочковатом лугу лежал со сложившимися крыльями маленький, еще сверкавший желтым лаком «Моран», задрав кверху свои измятые колеса. Оторвавшийся мотор валялся в нескольких десятках метров от самолета. А между самолетом и мотором лежало в траве бездыханное тело героя… Внешне Петр Николаевич почти совсем не пострадал. Лишь из-под его летной каски слегка сочилась кровь.

Метрах в четырехстах глубоко в болоте увяз вдребезги разбитый австрийский самолет. Кверху торчал конец его хвоста, в котором зияло несколько пробоин, — очевидно, от обстрела с земли. Понадобились усилия около полусотни солдат и прискакавших сюда же казаков, чтобы приподнять обломки, из-под которых виден был труп одного из вражеских летчиков.

Вытащили, достали документы, прочли: «Унтер-офицер Франц Малина». С трудом вытащили из-под обломков второй труп в офицерской форме. В его документах значилось: «Лейтенант барон Фридрих фон-Розенталь». Так выяснилось, что противником Нестерова был бывший владелец усадьбы, в которой расположился XI отряд. То-то он так интересовался, что поделывают в его имении новые хозяева.

Под обломками было обнаружено несколько неразорвавшихся бомб, которые барон так и не сбросил, должно быть не желая портить собственное имущество.

Значительно позже, уже на следующий день, удалось откопать тело и третьего члена экипажа австрийского самолета — солдата, видимо механика.

По заводской дощечке установили, что этот не серийный, трехместный комфортабельный самолет был изготовлен фирмой «Альбатрос» в Германии по личному заказу своего бывшего владельца.

Так кончился первый воздушный таран в мировой истории. Погибли все его участники. Погиб Петр Николаевич Нестеров — слава и гордость русской авиации. Во имя любви к родине, во исполнение своего воинского долга он первым попытался проверить возможность боя в воздухе — и победил… Сбитый им вражеский самолет камнем упал на землю, а он еще продолжал полет, пока не угасло сознание. Так нашел свою героическую смерть великий русский авиационный новатор, и так началось его великое бессмертие.

Гибель Петра Николаевича Нестерова потрясла всю нашу огромную страну. Неверно писали некоторые, что якобы в царской России заслуги Нестерова совершенно не были оценены. Ко дню гибели он уже был признанным национальным героем, гордостью русских людей. Иное дело, что в силу общей косности и бюрократизма в правящем аппарате царизма начинания и предложения Нестерова слишком медленно претворялись в жизнь, но они все-таки претворялись, а это было тогда уделом очень немногих.

Смерть же Нестерова всеми была воспринята как тяжкое национальное горе. Не было такого дома на всей Руси широкой, в котором его гибель не оплакивалась бы как личная утрата.

Немедленно после воздушного боя высшему командованию была отправлена следующая «реляция о подвиге», позже опубликованная во многих газетах:

«В бою 26 августа 1914 года, заметив в воздухе над г. Жолкиевом неприятельский аэроплан, производивший разведку, по личной инициативе поднявшись на аппарате, начальник XI корпусного авиационного отряда штабс-капитан Нестеров протаранил неприятельский аэроплан, упавший около дер. Воля-Высоцка, и при этом сам погиб славной смертью героя».

В тот же самый день по войскам 3-й армии юго-западного фронта, в которые входил и отряд Нестерова, был издан приказ за № 33.

«Сегодня, около полудня, над г. Жолкиев летал австрийский аэроплан, намереваясь, повидимому, сбросить бомбы.

Штабс-капитан Нестеров полетел за австрийским летчиком на аэроплане, скоро настиг его и ударил его аппарат сверху своим аэропланом. Оба аэроплана упали и разбились, убит и австрийский летчик, но, к глубокому общему сожалению, падение оказалось роковым и для штабс-капитана Нестерова, также погибшего.

Конечно, немного было вероятия уцелеть при столкновении аэропланов в воздухе, и лучше всех это знал штабс-капитан Нестеров, как опытный и талантливый летчик. Тем не менее это его не остановило перед очевидной жертвой, лишь бы принести пользу армии и содействовать ее успеху.

Слава ему, геройски исполнившему свой долг перед Родиной? Да будет его подвиг всем примером и да найдет в себе силу каждый поступить, как поступил штабс-капитан Нестеров, если обстоятельства этого потребуют.

Мир праху героя. И да не забудется его подвиг вовеки?

Командующий армией

генерал-от-инфантерии Рузский.

Начальник штаба армии

генерал-лейтенант Драгомиров».

И не было в те дни ни одной русской газеты, которая не посвятила бы памяти Петра Николаевича Нестерова целые страницы, вспоминая его неутомимое яркое творчество и преклоняясь перед суровым величием его последнего подвига.

Надежда Рафаиловна, получив известие о гибели мужа, немедленно выехала в Жолкиев. А в это время гроб с телом героя уже следовал для похорон в Киев.

На одной из станций Надежда Рафаиловна увидела, что к ее вагону направляется группа офицеров с траурными повязками на рукавах. Что это?

А из тамбура вагона уже донеслись голоса, называющие ее имя.

— Кто меня спрашивает? Я — Нестерова…

— Госпожа Нестерова! — заговорил шедший впереди полковник. — Разрешите вам сообщить — получена телеграмма. Тело вашего храбреца-супруга уже направлено с фронта для похорон в Киев… Вам следует немедленно вернуться. Мне поручена честь вас сопровождать…

И случилось так, что как раз в этот момент к станции подошел с запада санитарный поезд, в конце которого был товарный вагон, увитый цветами и траурными лентами.

Сквозь открытые широкие двери вагона виден цинковый гроб, засыпанный горой цветов, и около него караул, застывший с ружьями у ноги…

Первый, кто встретил поезд в Киеве, была Маргарита Викторовна.

Со всех сторон стекались в Киев бесчисленные выражения скорби. В числе документов, характеризующих отношение к Нестерову самых различных ведомств и кругов, особенно показателен приказ, изданный в Нижегородском кадетском корпуое. Подлинная выписка из этого приказа сохранилась в архиве покойного В. Ф. Федорова, и мы имеем возможность процитировать ее полностью [66] Публикуется впервые. .