Вячеслав Козляков - Борис Годунов. Трагедия о добром царе

Правда состояла в том, что о царевиче «Дмитрии угличском» скоро стали забывать. С. Ф. Платонов обратил внимание на запись в обиходнике Кирилло-Белозерского монастыря, где Дмитрия даже не называли царевичем, а писали «по князе Димитрее Ивановиче по Углецком последнем корм с поставца». Но, как замечал историк, смерть «последнего» угличского удельного князя, «не возбудившая особого интереса в московской массе», в итоге «оказалась роковым для Бориса обстоятельством, потому что давала ненавистникам Бориса удобный мотив для правдоподобного клеветнического обвинения его в покушении на жизнь царевича» [340] Платонов С. Ф. Борис Годунов… С. 241–243. .

Очередной великий замысел Бориса Годунова был связан с южным направлением внешней политики. Успешная «Ругодивская» служба против «немцев» если не доставила ему славы Александра Невского, то приобщила к первым самостоятельным военным победам. Ее продолжением должна была стать служба против крымцев, пришедших войной в Московское государство. В Москве сами спровоцировали такое развитие событий, активно вмешиваясь в крымские дела и привечая у себя бежавшего из-за междоусобной борьбы в Крыму царевича Мурад-Гирея («Малат-Кирея»), жившего с почетом в Астрахани [341] Новый летописец. С. 37, 39. . Пришедший к власти в Крыму в апреле 1588 года новый царь Казы-Гирей сумел привлечь на свою сторону в борьбе с Московским государством часть Ногайской Орды. Не исключено, что он действовал в союзе со шведским королем [342] Новосельский А. А. Борьба Московского государства с татарами в первой половине XVII века. М.; Л., 1948. С. 36–37, 41. .

Крымский царь Казы-Гирей сам отправился в поход на Москву во главе крымского и ногайского войска, насчитывавшего более 150 тысяч человек. Читая разрядные книги, можно представить всё увеличивавшееся напряжение от страшных вестей. 10 июня 1591 года из Путивля пришли сведения, «что крымской царь Казы-Гирей идет на государевы украины муравским шляхом, а с ним по смете людей с полтораста тысяч и больше». Сбор такого огромного войска требовал времени, поэтому русское правительство давно знало о планах крымского царя. Но из этого известия становилось очевидно, что война неизбежна. В Ливнах к воеводам доставили перебежчика, сообщившего уже конкретные детали о походе. Он говорил, что вместе с Казы-Гиреем в крымском войске идут «четыре царевича», и указал численность крымского войска в 100 тысяч человек. Целью похода была Москва: «…а итти де крымскому царю прямо к Москве; а воины де ему до Москвы не роспустить нигде» [343] Разрядная книга 1475–1605 гг. М., 1989. Т. 3. Ч. 3. С. 205–206. . Тульские воеводы посылали в разведку станичных голов, которые донесли, «что были они под царевыми полки по сю сторону Ливен в Судьбищах, и по сакме де они ево сметали, что с крымским царем воинских людей со сто тысеч, а идет де крымской царь прямо к Туле да к Дедилову, а чаят де крымского царя приходу на Тулу и к Дедилову». Со слов приехавшего в Москву станичного головы Алексея Сухотина, в разрядных книгах записали, «что крымской царь идет к берегу на прямое дело со многими людми, а по сокме (сакме, следу. — В. К. ) и по огнем смечал он с крымским царем с Казы-Гиреем людей с полтараста тысяч и болыии» [344] Разрядная книга 1475–1598 гг. С. 441. . Сведения о численности крымского войска были известны только приблизительно: судя по следам, крымцев было не меньше ста тысяч, в Разряде цифру увеличили до 150 тысяч.

Все это напоминало времена двадцатилетней давности, когда столица едва пережила нападение крымского царя Девлет-Гирея. Тогда царь Иван Грозный покинул Москву, но много людей погибло и почти вся Москва выгорела. Наверное, и в этот раз решали, что делать царю Федору Ивановичу. Как заметил автор «Пискаревского летописца», царь не последовал плохим примерам и решил сам встать во главе обороны Москвы: «А прежния великия князи бегали с Москвы на Белоозеро» [345] ПСРЛ. Т. 34. С. 197. . Присутствие царя в Москве должно было придать силы войску. Царь Федор Иванович усиленно молился перед Донской иконой Божьей Матери в Благовещенском соборе, следуя примеру своего отца, бравшего Донскую икону в успешные для русского войска походы под Казань и Полоцк. Именно Донская икона символически связала старые времена борьбы с ордынцами, прежние победы Ивана Грозного и триумф царя Федора Ивановича и его воевод, как оказалось, навсегда избавивших столицу Московского царства от подобных нашествий.

В обороне Москвы видна твердость. Все распоряжения о расстановке сил были своевременными, и русское войско под Москвой действовало решительно. Главная ставка «украинного разряда» находилась в Туле, куда «по вестям» должны были сходиться воеводы из тульских, рязанских и орловских городов, в том числе Новосшш, Белева, Волхова и Рязани. Передовой полк «украинного разряда» стоял в Дедилове, а сторожевой — в Крапивне. На «берегу», то есть в городах по Оке — Серпухове, Алексине, Калуге, Коломне и Кашире, стояли еще пять полков — большой, правой руки, передовой, сторожевой и левой руки. Их численность была несопоставимо меньшей по сравнению с тем огромным войском, которое шло на Москву. Поэтому после 10 июня всем было велено сходиться в большой полк боярина князя Федора Ивановича Мстиславского, «устроя в городех осады». Это была тактика, рассчитанная на генеральное сражение с войском крымского царя. 29 июня начался отход «береговой» рати. Боярам и воеводам во главе с князем Ф. И. Мстиславским было велено, «устроя на берегу по городом осады», отходить к Москве «наспех», чтобы опередить Казы-Гирея. Тот шел к Москве, сжигая попутно посады Тулы и Серпухова. Его встречали только немногочисленные отряды, оставленные отходящим русским войском. У Серпухова подхода крымцев ждали голова Степан Борисович Колтовской и «триста спартанцев»: «детей боярских триста человек добрых изо всех полков, о дву конь для тово: как перелезет крымской царь Оку реку, и государю бы то извесно было». По наказу они должны были не просто проследить движение крымских людей, но и «над резвыми передовыми людьми, которые вскоре Оку реку перелезут, поиск учинить» [346] Разрядная книга 1475–1605 гг. Т. 3. Ч. 3. С. 208. . Об участи этого храброго отряда, набранного из разных полков, известно мало, однако при всем желании они не смогли бы задержать движение крымского войска. Голова Степан Колтовский выполнил свою задачу. Приехав в Москву на рассвете 3 июля, он доложил царю Федору Ивановичу, «что крымской царь Оку реку перелез июля во 2 день пониже Серпухова под Тешиловым, а начевать ему июля в 2 день на Лопасне реке, прошод Серпухов двадцать верст по Московской дороге; а идет крымской царь прямо к Москве, а войны от себя нигде не роспустил». Навстречу крымскому войску немедленно был послан еще один небольшой отряд во главе с воеводой князем Владимиром Ивановичем Бахтеяровым-Ростовским. Он должен был двигаться по Серпуховской дороге к реке Пахре и «проведать» про приход крымского царя. Но крымцы «розогнали» дворянские сотни, при этом ранили самого воеводу [347] См.: ПСРЛ. Т. 34. С. 197. . Его судьба стала грозным предвестием грядущей битвы. 4 июля, в воскресенье, крымцы подошли к Москве, и началось великое противостояние с наследниками Золотой Орды у стен самой столицы Московского царства.